– Тут уж фигня осталась, километра два-три, – сказал Влад. Мы слегка возликовали (оказалось, зря). Кэп решил оставить у скалы (в дольмене, как я его совершенно неправильно назвал) рюкзак с продуктами. Степан, тащивший его, активно приветствовал такое решение.
Дальше перед нами лежало белое, матово поблескивающее поле с едва заметными вмятинками следов предыдущей группы, с наклоном градусов 30 вбок. Фирн. Руковод показал, как надо зарубаться, если поедешь, – поднять палку одной рукой повыше, другой схватить ее поближе к основанию, к кольцу, и воткнуть в снег посильнее, если получится. А не получится, добавил я мысленно, оценив взглядом склон, – аминь88.
Слева от нас стеной стоял гребень массива, мы шли вдоль него. Справа внизу была котловина речушки Супрей, питающейся водосбором с Денежкина. Котловина была засыпана снегом, и только большие камни и четкий абрис русла выделялись ясно. Впереди и сзади были фирны, а примерно в километре впереди начинался подъем на край супрейской котловины – бело-серый склон метров 400 высотой89. Туда предстояло лезть. Вокруг кроме нас не было никого, совершенное безмолвие и тишь – ветер в котловину не пробирался. Если Желтая сопка местами напоминала марсианское плато, то здесь была арктическая пустыня, холодная и лютая в своем белом саване с остриями бурых камней, которые ниже по склону, метров 30090, казалось, только и ждали, пока неосторожный турист, набрав приличную скорость, съедет к ним, и ужо позабавится хищная пасть склона, перемалывая поскользнувшегося…
Первым поскользнулся Витька. Он зарубился, но взялся за палку не у кольца, а выше, и палка согнулась91. Кто-то вздрогнул молча, но большинство, особенно девчонки, закричали, завизжали – «Зарубайся!!»
– Спокойно! – рыкнул он в ответ и, потормаживая в меру возможности, выехал на камни, уперся ногами92.
Вот странные люди – неужели они думали, что он не знает, нужно ли зарубаться? Зачем же, спрашивается, орать так, что уши закладывает93? Или это – моральная помощь?
Витька вылез и казался спокойным, значительно спокойнее окружающих. Двинулись дальше, поднимаясь в лоб.
Для девушек цветочки кончились, пошли ягодки. Татьяна постанывала, но шла, поскальзываясь так, что я, идя следом, старался покрепче втыкать палку на траектории ее предполагаемого движения вниз, ибо надеяться на то, что я смогу удержать ее обычными методами, например, за шиворот, если она покатится, было весьма наивно. Юльку вел Степа, но, поскольку она не шла, а он не знал, как посодействовать ускорению, двигались они очень медленно. Влад останавливался, поджидал их, замыкающих, и, не давая отдохнуть, топал дальше, а они отставали все сильнее.
Котловина кончалась, впереди уже маячил гребень, и воодушевленная сим Татьяна поскакала прытко. Кэп послал Витьку потащить немного Юлю. Он сходил и вскоре догнал нас со словами: «А они не хотят». Ни себе чего, подумал я и затормозил. После недолгих препирательств ухватил Юльку за руку и стал изображать трактор. Не скажу, чтоб это было веселое занятие94, ибо ей все время хотелось сесть и посидеть, а мы уже вышли на верхнее плато, и ветер стал порядка 25 м/с – на нем безо всякого опасения можно было лежать спиной или грудью. Дул он сбоку, ладно, что не спереди; идти было трудно. Слава, наивная душа, при подходе к краю плато снизу уже считал метры – 1300, 1400, 145095… А оказалось, что еще пилить и пилить, вершина маячила впереди. Плато было ровное, устланное небольшими плоскими камнями, по которым двигаться было не слишком удобно. Растительности не было совершенно – в самом деле, какая трава может удержаться на камнях под таким – 60 км/ч – ветрищем?