Вот и сейчас всё вокруг пребывало в состоянии самати: не было даже малейшего дуновения ветра, молчали птицы, стояла какая-то звонкая тишина. Так бывает по утрам. Но через минуту мир очнётся: мягко шевельнёт прядь волос на лбу девушки ласковый ветерок, то дыхание Стрибога, бога ветров, сына великого Сварога и Макоши. Нарушит тишину чистой, звонкой нотой пения голосистая красногрудка, а ей тут же ответит другая, что-то прошепчет Леде молодыми листочками ольха, растущая рядом с изваянием Вседержителя вселенной.

Очарованная девушка повернулась на полудень. Там на юге чернели обработанные поля вятичей вперемежку с колками берёз и дубов, покрытых светло-зелёными облачками весенней листвы. Леда вопросительно взглянула на статую Вседержителя вселенной. Золотые волосы на голове и бороде его были наполнены каким-то неземным светом, а рубиновые глаза горели яростно под мохнато-золотыми бровями, будто предупреждали девушку, что жизнь прожить, не поле перейти. Суровый взгляд покровителя вятичей вернул Леду в действительность и приглушил то очарование, которым она только что пропиталась от созерцания окружающего великолепия мира.

Леда спустилась с холма вниз, к озеру, ступила босой ногой на песчаную береговую кромку. Здесь, в прибрежной полосе, уже цвело много ромашек. Девушка быстро сплела из них венок, добавив к нему голубую незабудку, символ этого года. Тут же собрала и вплела в венок двенадцать трав по числу месяцев в году, и надела его на голову. Для своего гадания Леда сплела ещё один венок, но только из одних ромашек, прибавив к ним несколько незабудок. Встав босыми ногами на влажный, холодный песок, она низко поклонилась озеру и опустила венок на воду, слегка подтолкнув его от себя.

Ветер ещё толком не проснулся, а потому поверхность озера была спокойной, неподвижной. От воды поднимался реденький, легкий парок, будто это кто-то дышал, большой и добрый, – так Леде казалось. Подчиняясь приданному рукой движению, венок немного отошёл от берега, а девушка, умоляюще сложив руки на груди, обратилась к озеру, а вернее к богине воды и земли Макоши, с просьбой определить её судьбу в наступившем году.

Пятясь и беспрестанно кланяясь, Леда отошла от береговой линии, а после, повернувшись к озеру спиной, поднялась на холм. Хорошо, что она не видела, как прибрежная волна лениво вытолкнула её венок на песок. По поверьям вятских девушек это означало, что надежды Леды на какие-либо изменения в её жизни в этом году не сбудутся….

*****

На холме, у подножья статуи Вседержителя, Леда увидела стоявшего коленопреклонённым человека. В его согбенной фигуре было что-то очень знакомое. Девушка замерла на время, а когда человек выпрямился, Леда узнала в нём Родия. Вообще-то женщинам запрещалось не только присутствовать рядом, но и видеть, как мужчины общаются с богами. Здесь же всё произошло неожиданно, да и Родий оказался в одиночестве. Резко обернувшись и узнав Леду, парень смущённо поклонился девушке, заговорил сбивчиво:

– Вот! Пришёл! Проститься! Напутствия у Вседержителя прошу! Путь дальний, мне неведомый.

Леда молча смотрела, широко распахнув свои большие синие глаза, как будто впервые встретила этого могучего парня, хотя встречалась она с ним часто, с самого детства. Она, вдруг, увидела в нём сразу многое, чего вроде бы и не замечала ранее. Здесь, на священном холме, Родий показался ей скалой, которой не страшны ни ураган, ни огненные стрелы и громы Перуна, ни беспощадное время. Он, в этот миг, представился ей крепким домом, в котором не страшны зимние стужи, вьюги, дикие звери и всякая непогода. В доме этом тепло и уютно, в нём растут здоровые, весёлые и сытые дети. И этот родной дом за то и любят.