– Ну и что? Ничего ведь не разобрать…

– И правильно! И правильно, что не разобрать! Так и задумано. Это туфта, на самом деле нет ни единого портрета, ни примет, ни описаний. Ни Че, ни Вентуры!

Придав лицу максимально таинственный вид и для пущего понта опять перейдя на шёпот, Учитель разъяснил следующее.

Партизанами-барбудос и вообще противниками режима руководит в округе некий лидер по имени Че. А если точнее, то есть почти полностью – команданте Че. Команданте – это Учитель подчеркнул особо – это самое высокое партизанское звание, от слова «командовать», поэтому легко понять, что главнее Че среди повстанцев никого нет и быть не может. Но интрига в том, что кто такой Че и каков самый главный партизанский командир из себя – этого не знает ни единая душа. Ни единая! Вообще никто. За то, что личность Че никому не известна, Учитель готов поручиться собственной головой. В доказательство серьёзности заявления амиго профессоре крепко стукнул себя ребром ладони сбоку по шее. Мол, ежели соврал – пускай рубят.

– Че может оказаться абсолютно кем угодно. Им, – Учитель ткнул пластмассовым стаканчиком в сторону замершего с очками на кончике носа Хуана, – или мной, или нашим сумасшедшим аптекарем, к примеру. Прохожим на улице, мальчиком по вызову, уборщиком в общественном сортире, нищим на улице… Даже вами, Папа, даже вами… А почему нет? Совершенно никаких гарантий…

– А что, тут имеются общественные сортиры и мальчики по вызову?

– Да нет, какие сортиры, какие мальчики… Это так, к слову, ради доступности понимания… Да не придирайтесь к мелочам в конце-то концов! Не придирайтесь! Следите за мыслью!

– Да не придираюсь я, не придираюсь. Просто подумал…

– Нет-нет, никаких мальчиков. И никаких сортиров тоже. Исключительно на природе. В естественной среде. По преимуществу в кустах.

И Учитель неопределённо кивнул в сторону глухой стенки.

– Точно?

– Не уводите от темы. От темы не уводите, говорю! – на Учителя местный портвейн подействовал вполне сообразно со своим назначением. – Только представьте себе, Папа, каково величие замысла! – принялся дальше юродствовать поддатый амиго профессоре. – Это же измыслить такое, и то оторопь берёт… А воплотить? Реализовать во всей полноте, так сказать… Ага, то-то же!.. А вы говорите – мальчики… Какие, к лешему, мальчики, тут такая политика!..

– А женщиной? – Он задал вопрос совершенно автоматически, просто чтобы поддержать разговор. – А женщиной Че может оказаться?

– Женщ-щ-щиной? – переспросил Учитель, намеренно растягивая букву «щ». – Женщ-щ-щиной?… Да нет тут, блядь, никаких женщин! Во всяком случае, в общепринятом современном понимании этого слова. Лишь девы юные имеются. Так что сомнительно, сомнительно…

Ладно, сомнительно так сомнительно. Гербер предупреждал вроде бы о группе, а не об одиноком лидере. А тут оказалось вот какое дело… Выходило, что этот неизвестный Че теперь является его заданием.

– Невидимый руководитель повстанческого движения, без лица, без привычек, без слабостей!.. Чистая абстракция…

– Именно, Папа! Именно абстракция! Невидимый и вездесущий Че…

Великий и ужасный Че. Гудвин, Волшебник Изумрудного Города, хитрожопый сукин сын. Иллюзия, кругом иллюзия…

– Хорошо, амиго, хорошо, это понятно. Но каким образом этот ваш Че управляет? В конце концов, любой руководитель должен передавать приказания, контролировать там…

– А Че и контролирует. Че ведь где-то рядом, неподалёку. В среде, так сказать, внутри процесса… А что до приказаний, так на то связные имеются, революционная агентура. Вон, – Учитель снова ткнул стаканчиком, уже, впрочем, пустым, в Хуана, – один прямо тут торчит. Есть и другие… А как же, у нас всё по конспирации, как положено…