– Ей снится чудесный сон, – прошептала она. – О единороге.

– А не маловата она еще для единорогов?

Азирафаэль укоризненно взглянула на Кроули. Тот развел руками.

– Значит, теперь она здорова? – спросил Хорас.

– Ну конечно.

Он не мог отвести глаз от Хлои, и улыбка наконец прорезалась сквозь отпечаток обреченности. Хорас перевел взгляд на Азирафаэль, затем на Кроули и изо всех сил стиснул его в объятиях.

– Спасибо, мистер Кроули, спасибо вам огромное! – горячо зашептал он.

Кроули ошарашенно смотрел на него.

– …А ты ничего не перепутал? Это ее тебе надо благодарить.

– Но ведь это вы ее позвали.

Кроули покосился на Азирафаэль, которая вовсю старалась сохранить серьезное выражение лица.

– Ну пожалуйста, – буркнул он, сдавшись (и предварительно погрозив ангелу пальцем, точно зная, о чем она думает).

Хорас отлип от Кроули и неловко встал перед Азирафаэль, будто боялся лишний раз взглянуть на нее. Она улыбнулась и сама прижала его к себе.

– Мистер Кроули, – сказал Хорас, – я больше не хочу, чтобы вы ее сжигали. Можно как-то отменить договор?

– Надо подумать… – сказал Кроули и уставился в потолок. – У тебя же есть копия?

– Да, в комнате где-то.

Он вышел в коридор.

– Копия? – переспросила Азирафаэль.

– Это тебе не шестнадцатый век, ангел, – усмехнулся Кроули и вышел за Хорасом в коридор.

Азирафаэль еще раз взглянула на Хлою, и ее обрамленная ярко-рыжими волосами головка вызвала в ней до того сильный прилив любви, что она не удержалась и едва коснулась губами ее лба. Кроули отстраненно наблюдал за ней из коридора. Ангелы ничего не могли с собой поделать, когда видели милых детей. Особенно милых и больных детей.

Нет, он не винил Азирафаэль. В конце концов он и сам когда-то был ангелом.

Они вошли в комнату Хораса, и он передал им свою копию договора.

– Отлично… Почему бы тебе не… – Кроули почесал подбородок, – не пойти перекусить. А мы пока разберемся, что к чему.

Пока Кроули изучал договор, Азирафаэль осматривалась. В этой комнате мог с равным успехом жить как мальчик вроде Хораса, так и его бабушка или дедушка: почти пустая коробка с сероватыми стенами, кроватью и письменным столом, заваленным книгами. Внушительным для одиннадцатилетнего ребенка количеством книг. Азирафаэль немедленно впилась взглядом в корешки. Большинство историй из школьной программы, такие как «Оливер Твист» Диккенса или «Айвенго» Вальтера Скотта, но ее немного смутила «Джейн Эйр». Причем не сам факт ее наличия на столе одиннадцатилетнего мальчика, а сомнения в том, что в одиннадцать лет дети вообще проходят «Джейн Эйр».

– Проклятие!

– Тише ты, разбудишь девочку! – шикнула Азирафаэль.

– Взгляни сюда.

– Я в ваших демонических договорах ничего не смыслю, – попыталась откреститься Азирафаэль, но Кроули все равно подскочил к ней и ткнул его ей под нос.

– Здесь сказано, что только демон, заключивший договор, имеет право его расторгнуть! – простонал он, снова превращаясь в болид «Формулы-1» и нарезая круги по комнате. – Черт, черт-черт-черт, ни одной лазейки, ни одной, он все продумал, изворотливая тварь!

Когда Кроули пронесся мимо нее, Азирафаэль выхватила у него из руки договор и пробежала глазами с обреченным видом человека, который заранее знает, что ничего не поймет.

– «Обязуюсь исполнить волю контрактора (сжигание заживо) не позднее заката солнца…» Боже, стиль ну точь-в-точь как у Михаила.

Кроули бросил взгляд в окно, где солнце неумолимо скрывалось за горизонтом, и указав на него обеими руками, прошипел:

– И это единственное, что тебя сейчас волнует?!

– «С согласия контрактора, подписавшего сей договор, он не может быть разорван никем, кроме демона, с которым сей договор заключен». И правда, не подкопаешься…