Машина стояла на обочине. Как часы тикал аварийный сигнал. В крышу барабанили крупные капли. Со скрипом по стеклу ползали щётки. С шумом взлетающего фейерверка мимо проносились по одному автомобили. Как после изматывающего волейбольного матча в каждой мышце тела слабость. Растопыренные перед лицом пальцы дрожат.

Если бы я нажал резко на тормоз, если бы выпустил руль, то, без сомнения, меня уже не было бы в живых. Трудная, активная, но всё же спокойная в основе жизнь, и как в дремоте забываешь, что твое тело только тонкая кожа, натянутая на хрупкий костяной остов, что смерть всегда рядом.

Как оказалось, мир не рухнул, от того, что я опоздал на переговоры.

На обратном пути светило ярко солнце, лужи подсохли, но я всё равно ехал медленно. Напротив мозг, потрясённый близостью смерти, словно ветряк в ураган, бешено вращался, продумывая новые и новые темы. Карьера, это не единственная ценность жизни. Самые дорогие мне люди, кому плохо, очень плохо будет без меня, они не в офисе сидят. И живу я ради семьи, ради себя, а не ради денег! Я винил себя, что слишком поддался требованиям своего руководства, доверился ему, – они всего только используют меня, – мне следует больше думать о близких и о себе. Моя машина, которая казалась мне столь замечательной, в действительности не так уж и хороша, и не просто так она стоит в несколько раз дешевле машины моего же директора. У меня семья и маленькие дети, у нас стареющие родители, – я несу ответственность перед ними и не должен глупо рисковать жизнью. Ни за ради чего.

––

В ресторане на дне рождения жены открылось, что я давно и подозревал. Лена ушла от Ивана.

Странно понять, что вот она жила рядом, мы виделись несколько раз в год, а теперь её никогда в жизни больше не увижу…

А сколько лет она должна ещё ждать, когда Иван решится сделать предложение?! Да и способен ли он решиться хоть когда-либо хоть на что-либо?!

Наташа очень подробно расспрашивала, а он отвечал, не скрывая, также подробно. Говорил, что Лена от него слишком много требовала, что у неё определённая цель – создать семью, родить детей. Он же не готов после прошлого брака вступать в новый. Кроме того, его останавливало понимание, что её высокие запросы по уровню жизни он обеспечить не может. А если родится ребёнок, то втроём на его чиновничью зарплату, ещё и урезанную на алименты для Эли, еще и с её требованиями по косметологам, массажистам им прожить невозможно.

– Вместо того, чтобы изменить однообразную жизнь, больше зарабатывать, ты предпочёл ничего не делать и упустить её!

Иван пожал плечами, а Наташа с недоумением сказала: – Странно, что ты не хочешь услышать Ваню. Он не чувствует, что Лена его судьба, его женщина. Если она тебе нравится, совсем не значит, что Иван должен на ней жениться.

– Да ничего она мне не нравится! Просто по мне она так лучше предыдущих. Да и в отношениях они столько лет!

– Позволь ему самому решать.

Меняя тему, Иван спросил о нас. Что я мог ему ответить? Рассказать, что у меня в подчинении уже десять сотрудников и мы развиваемся? Или сказать, как накануне маминого дня рождения мы с отцом и Серёжей готовили праздничный ужин? Папа был, как всегда в пятницу вечером, слегка навеселе, отчего его природная доброта приобрела какую-то дополнительную мягкость. И моя нервозность, которую я принёс с работы, словно капли ледяной воды, упавшие на раскалённую сковороду, на которой он готовился обжаривать лук, мгновенно запузырилась и испарилась лёгким дымком. Мы нашим мужским коллективом, в шесть рук, готовили каждый как мог. Сынок носил овощи и мыл их, я резал на доске, отец обжаривал на плите, по-доброму подбадривая и командуя нами, не забывая маленькими глоточками прихлёбывать бледно-красный, водянистый новозеландский пино из огромного пузатого бокала. Сказать ему, что это было осознанное счастье жить?