– Послушай, Лена – лучшее, что случилось с тобой за многие годы. Не будь размазнёй, цени её!

––

Мама легла в больницу. Заботы на папе, но и меня и жены коснулось. Глупое и гордое чувство собственной значимости.

Родители догоняли меня, маленького довольного карапуза на толстых ножках в голубых шортиках, который со смехом убегал от них. Но вот они остановились и пошли обратно. А я, испугавшись остаться один, с плачем спешу за их спинами. Но они не останавливаются. Уходят.

На его день рождения снова поехали на пляж, купались, жарили мясо. Мозг стареет, ему легче воспроизводить, чем создавать новое. Вновь играли в волейбол, но в этот раз я подавал и атаковал гораздо ловчее – организовал в офисе волейбольную команду, и раз в неделю после работы мы сражались. В четвертой партии, на балансе, когда решающие два очка переводили нас к тай-брейку или отправляли к проигравшим, я с угла дважды по диагонали пробил их слабый блок и увидел удивлённые и радостные глаза Лены. А разве не ради восхищённых взглядов подруг наших друзей мы зачастую стараемся?!

Наташа настояла, чтобы Новый год мы встречали у Аллы. Она права, Алла её ближайшая подруга. Маруська волшебный ребёнок. Не то, что даже красива, а такая добрая и открытая. С её мужем общаться конечно испытание, но можно и перетерпеть и его бахвальство и недалёкость. Да и с объективно-общественной позиции, какие претензии можно правомерно выдвинуть против него? Успешен в бизнесе, богат, жену любит, ничего для семьи не жалеет.

––

Причиной всему стало жаркое лето. И ипотечный долг. Если бы не обязанность ежемесячных выплат банку за квартиру, то мы бы уехали на море. Но живём трудно, деньги считаем. А июль был очень жарким. Поэтому мы сняли в доме отдыха на берегу озера дешёвые апартаменты. Озеро совсем не море, но лучше раскалённого города. Как всегда, спокойно мы прожили только первую неделю. Начались звонки с работы, а затем директор попросил срочно приехать к девяти утра на переговоры.

Ночью начался ливень. Ранним утром, когда я поднялся к иссеченному каплями стеклу, за окном сушились нити, подвешены толстые струи дождя. В них растворился и пляж, и озеро. Я сильно опаздывал, потому гнал в крайней полосе. Переговоры, как мне объяснили, предстояли очень важные, – я не мог опоздать! На старом асфальте колеса выели как железнодорожные пути глубокие колеи, в которых как в канавах стояла вода. Я держался совсем близко к невидимой разделительной полосе, чтобы не попасть в неглубокие каналы, протянувшиеся по шоссе на десятки километров. Из-под встречной машины громко шлёпнул на лобовое стекло поток воды. Как на скоростной горке в аквапарке, глаза, залитые несущимися навстречу брызгами, ничего не видели. И в этот момент я почувствовал, что как моё тело, вылетевшее из трубы в бассейн, всплыл мчащийся автомобиль. Руль, который я сильно сжал двумя руками, опустел, и отчего в тот момент я не ударил по тормозам, объяснить не могу. Машина медленно поплыла вправо, словно по течению, и резкий автомобильный гудок, как истеричный выкрик, раздался совсем рядом, словно с заднего сиденья. Страх разом втянул в себя желудок – живот опустел. Под разрывающий ухо длинный крик автомобильного клаксона, звонкой пощёчиной по лицу, от которой инстинктивно дёрнулась голова, в непрозрачное, залитое водой лобовое стекло, плеснуло как из ведра. В сознании одна мысль – если я погибну, то как жена с малышами доберутся в квартиру, машина ведь одна, и она сейчас разобьётся вместе со мной. Я плавно нажал на тормоз, и осторожно подвигал будто окоченевшими от мороза руками руль.