После знакомства с Лениными родителями мы пополненной бригадой отправились к месту строительства.
Взрослые перетаскивали сгруженные вещи, а мы занялись делом поважнее.
Вначале решили, как заведено, рыть тоннели и строить мосты. Заодно искать глину, чтобы Лена лепила человечков. Ещё мы отдали ей все камушки, чтобы украшать город площадями, а Лена даже придумала сделать из них фонтан, где вместо воды мы воткнули несколько веточек с листвой…
Незаметно всех застал вечер. Настала пора расходиться.
Дома меня прямо в одежде ставили в ванну, чтобы песок из неё и волос не сыпался по всей квартире…
Уже чисто вымытым я что-то умял из бабушкиной стряпни, посмотрел немного телевизор и отправился спать. Но сон не шёл.
То и дело тянуло выглянуть во двор. Вдруг кто-нибудь разрушит наш город или «скоммуниздит» из него человечков!
Строить город очень увлекательно, но ещё интереснее другое… Взрывать и крушить! Красочно, беспощадно, точно в кино.
Пока воздвигались песочные кварталы и районы, каждый строитель заранее зарывал на дорогах, под мостами и в тоннелях мину: крестовину из связанных палочек, к которой привязывался небольшой кусочек верёвки длинной метр, два. И тщательно все маскировал. Другие игроки в это время или отворачивались, либо закрывали глаза. Только честно!
И вот, когда песочное зодчество завершалось и на улицах расставлялись оловянные солдатики и глиняные человечки, по дорогам города запускался транспорт: на верёвочной тяге заботливых владельцев сновали грузовички, легковушки, самоходки…
Пока кто-то из друзей тянул проезжающую машинку, от тебя требовалось вовремя рвануть за припрятанный конец верёвки…
Тогда колёсная или гусеничная техника взмывала вверх в несколько оборотов и брызгах песочного гейзера; тоннели и мосты обрушивались всей толщей; а после уже по оловянным солдатикам и глиняным человечкам летели мелкие камушки-снаряды, чтобы сбить их с ног или оторвать глиняные головы…
То боги-строители вершили судьбу песочной страны!
Не помню, как на меня навалился сон…
Мне снилась хохочущая Ленка. Почему-то мы оказались вдвоём и целовались.
После каждого поцелуя она закатывалась от смеха и щурилась, словно кошка на солнце, и её магический взгляд целиком обезоруживал.
Это было ново, странно, но приятно!
На следующий день я ничего не рассказал о причудливом сне даже лучшему другу.
Одно дело, когда над тобой во сне смеются, и другое – когда во дворе. Прилепится ещё, так будут дразнить несколько дней, а то и погоняло какое обидное придумают – Лешка-ухажер!
Нет, ничего не сказал.
Так на пару лет наш двор заполнил раскатистый золотистый Ленкин смех.
А потом они снова уехали на Север. Но это будет, только спустя два года в очередное лето…
Мы втроём будем стоять и крепко обниматься прям посреди двора, пока Ленины родители будут ждать её в машине. Димка с Ленкой начнут даже всхлипывать, а я буду их успокаивать, что мы обязательно увидимся следующим летом через год. Или Ленка к нам в гости приедет, или мы с Димкой – на Север. Соберём рюкзаки – и приедем!
На море с Димкой мы уже разочек ездили вместе с родителями. А на Север – ни разу!..
Слезы меня предательски накрыли чуть позже, уже той же ночью.
Когда я остался один в постели, то вдруг понял, что уже завтра я не услышу озорного вишнёвого хохота, и цветочное, будто луг платье, не будет мелькать во дворе за деревьями и кустами смородины и черёмухи.
Так грудину сдавило, что слезы брызнули сами собой, как сжатая молодая абрикосовая косточка, которыми мы по весне прыскали, норовя попасть другому в глаз, чтоб щипало. И я уткнулся в подушку, чтоб никто ничего не услышал.