– А давайте лучше в догонялки?! Я люблю бегать! – снова заулыбавшись, предложила она и лихо спрыгнула с качелей.

– Ну… давай, что ли… – немного засомневались мы, но все же согласились. И начали раскидывать считалочку: – Из седьмого эта-жа по-летели три ножа: синий, красный, голу-бой, выби-рай себе любой!

Водить пришлось Лене, и мы с Димкой, как горох, кинулись в рассыпную.

Я полез на горку, а Димка побежал за деревья.

Видимо, Лена не решилась лезть за мной, и поэтому побежала за Димкой.

Бегала она шустро для девчонки.

Сидеть на горке в одного довольно-таки скучно, и я снова спустился к качелям.

– А я здесь, а я здесь… бе-бе-бе! – подначивал я воду.

Димка шустро, как Маугли, взобрался на яблоню, и Лена не успела его замаять.

Тогда она переключилась на меня.

Только я рванул и бежать, как Лена поскользнулась и растянулась во весь рост на траве.

И Димка, и я решили, что догонялки на этом закончены. Димка спрыгнул с дерева, и мы оба стали приближаться к Лене.

Но как же нас накрыло, когда вместо слез эта ненормальная вскочила как пружина, лихо меня замаяла и стремглав помчалась по двору, хохоча во весь голос и поддразнивая:

– Не догонишь, не догонишь!..

Димка хоть и выкатил глаза на пару со мной, но быстренько сообразил, что надо драпать, и кинулся прочь.

Но в эту минуту по двору разнёсся звонкий голос Лениной мамы:

– Лена!!

И догонялки резко оборвались.

Лена побежала к маме, а мы с Димкой остались посреди двора ждать, чем же это закончится…

Ленина мама что-то говорила разгорячённой дочке, которая жалостливым взглядом, смотрела снизу вверх и молча слушала.

Димка хмыкнул и пробормотал между нами:

– А платье-то не такое уже и новое…

Мы переглянулись и расхохотались.

Лене явно требовалась наша помощь, и мы побежали к ней.

Голос её мамы долетал все отчётливее:

– Ну, вот как же?! Вот как?! Сколько можно говорить: Лена, Лена, Лена, аккуратней?!

Когда мы подбежали, то недовольный голос женщины замолчал и она вопрошающе взглянула на нас.

– Здравствуйте! Я Леша. А я Дима. Здравствуйте! – поздоровались мы по всем правилам.

– Отпустите, пожалуйста, вашу дочку с нами поиграть? – добавил я.

К разговору присоединился Ленин папа:

– Вы откуда такие бравые?

– Я из третьего подъезда. А я из четвёртого, – признался вначале Димка, а потом я.

– Девчонок не обижаете?! – спросил он, улыбаясь и прищуриваясь.

– Не… нет. Точно нет! – дружно ответили мы.

– Дорогая, пусть дети дальше идут играть.

– Но как же платье?! – возмутилась в Лениной маме женская струнка.

– Да просто снимите его. Девочка хоть загорит. Мы ж не у нас на Севере – вон какая здесь жара! – не растерялся Ленин папа и снова принялся за дела.

– Точно, точно… – затараторили мы в один голос, и сами последовали мудрому совету. Стянули через головы рубахи и запихнули их за пояс шорт.

– Ну… если Лена захочет… – все ещё сомневался благородный нрав её мамы.

На что Лена обрадовалась, и скинула с себя платьице, которое подхватили заботливые мамины руки.

– Побежали снова в догонялки, кто водит?! – воодушевилась наша новая подружка, как только избавилась от обузы.

– Ну уж нет! – отрезал Димка. – Мы с Лёхой второй день по двору дощечки, палочки, камушки подходящие собираем… Для мостов, площадей… Мы город хотели строить.

– Это правда. Нам на прошлой неделе свежий песок завезли, а то он совсем высохнет, и строить уже не получится. А ещё в нём глину можно найти. Мы из неё человечков лепим, – приводил я всевозможные доводы, какие приходили на ум.

– Видала, мать! Тут все серьёзно! А ты платье, платье, – сказал Ленин папа, держа два больших чемодана, и расплылся в улыбке. – Идите уже в песочницу, не мешайтесь тут…