Подойдя затем к Иисусу, воины увидели, что Он был уже мертв. Поэтому они не стали ломать Ему голени; однако, чтобы полностью удостовериться в Его смерти, один воин ударил копьем в ребро Иисуса. В результате удара из тела «истекла кровь и вода» (Ин 19:34) – признак того, что смерть Иисуса наступила от разрыва сердца[287]. Однако эта указанная евангелистом деталь имеет и символический смысл – истекшая из тела Христа вода знаменует Крещение, а кровь – Евхаристию: «два таинства Церкви, рожденной от Нового Адама»[288]. «Неспроста это случилось, но потому, что жизнь в Церкви начинается и продолжается посредством сих двух вещей: водою мы рождаемся, а Кровью и Телом питаемся»[289].

Бывший у Креста любимый ученик постиг символическое значение того, что Иисусу не перебили голени (Ин 19:36–37). Пророк Моисей, выведший еврейский народ из Египта и учредивший праздник Пасхи, получил от Бога установление не ломать костей ягнят (агнцев), закалываемых вечером накануне Пасхи (Исх 12:46). Пасхальные агнцы были прообразом истинного Агнца, «берущего на Себя грех мира» (Ин 1:29). Евангелист указывает, что Распятие совершилось накануне иудейской Пасхи – это означает, что Христос принял смерть на Кресте именно в день заклания агнцев в Храме. Иисус, исполнение прообраза, умер одновременно с ними, и кровавые жертвы животных отныне стали не нужны – вечное искупление всех людей совершилось кровью Иисуса Христа (Евр 9:11–12). Псалмопевец возвестил однажды, что Бог так заботится о праведнике, что «хранит все кости его; ни одна из них не сокрушится» (Пс 33:21).

«Пронзение» было предречено пророком Захарией: «А на дом Давида и на жителей Иерусалима изолью дух благодати и умиления, и они воззрят на Него, Которого пронзили, и будут рыдать о Нем, как рыдают об единородном сыне, и скорбеть, как скорбят о первенце» (Зах 12:10)[290]. Писания сбывались, и ученики начинали осознавать, что они присутствуют при великом моменте свершения ветхозаветных пророчеств.

У пророка Исайи сказано: «Ему назначали гроб со злодеями, но Он погребен у богатого, потому что не сделал греха, и не было лжи в устах Его» (Ис 53:9). Согласно римскому закону, тело казненного могли забрать его родственники, но в Иудее было принято хоронить умерших в день смерти до захода солнца, и поэтому необходимо было иметь неподалеку место для погребения. Однако все близкие Иисуса происходили из Галилеи и не имели в Иерусалиме места, где можно было бы похоронить тело. Ситуация усугублялась тем, что после снятия трупов с крестов римляне обыкновенно сваливали их в общие могилы.

Неожиданно на помощь близким Иисуса пришел Иосиф из Аримафеи[291], член Синедриона и богатый человек. Он был тайным учеником Христа и не участвовал в заседании Синедриона, приговорившем Его к смерти (Мф 27:57; Мк 15:43–47; Лк 22:50–56; Ин 19:38–42). Иосиф Аримафейский осмелился войти к Пилату и поспросить отдать ему тело Иисуса. Тем самым он проявил немалую решительность, ведь открытое выступление на стороне казненного Иисуса могло навлечь на него подозрения прокуратора и ненависть его собратьев, иудейских начальников. Для Учителя Иосиф отдал свою погребальную пещеру, высеченную в скале недалеко от Голгофы; в ней еще никто не был захоронен.

Иосиф обвил тело Христа дорогой плащаницей (погребальным полотном), а пришедший фарисей Никодим принес благовония для помазания мертвого тела (Ин 19: 39)[292]. Приходилось торопиться, потому что вечером, с появлением первой звезды, уже наступал праздник. Знавшие Христа женщины также были там и со слезами следили за совершением погребального обряда.