Без права на ошибку. Том 2 Рене Эсель

1. Глава 1

— Нам надо поговорить.

Стараюсь казаться решительной, только получается плохо. Нервные нотки проскакивают в голосе.

О какой решимости речь? Я репетировала наш разговор двести раз, но так и не смогла подобрать правильные слова перед зеркалом. Даже наедине с собой, меня охватывал стыд.

— Валяй, но быстро, — равнодушно кидает и оглядывается куда-то внутрь квартиры. — Я занят.

— Заметила, — недовольно бурчу, и тут же хватаюсь руками за дверь.

Потому что Шершнев вот-вот хлопнет ею перед моим носом. Чувствую знакомый запах жженой сосны. Невольно втягиваю его глубже, будто он способен придать мне сил.

— Я беременна! — выкрикиваю на одном дыхании.

Он замирает. Рука расслабляется, напряженные мышцы под белой футболкой словно сдуваются. На идеальном лице не сквозит ни одной эмоции. С надеждой цепляюсь в любимые черты, но ничего там не вижу.

А я-то надеялась…

Теперь нет нужды бороться за дверь. С облегчением вздыхаю и протягиваю сжатый лист медицинского заключения. Вижу, как дрожат пальцы.

Шершнев же проходится равнодушным взглядом по нему и вновь смотрит на меня. Изумрудный блеск его радужек так холоден, что невольно ежусь. Под теплым пуховиком и свитером по спине бегут мурашки.

Сейчас он жуткий, но я помню его другим. Нежным, мягким. Где-то за неприступной крепостью под горой скульптурных мышц прячется горячее сердце романтика и музыканта Олега Шершнева.

И вся надежда только на него.

— И?

Реакция выбивает из колеи. Ошалело хлопаю ресницами, соединяю картинку в голове и человека, стоящего передо мной.

Не сходится.

Но не все сразу.

Набравшись смелости, выпрямляю спину и смотрю ему в глаза.

Услышь меня, Олег Шершнев.

— Я беременна, — повторяю с нажимом и, не выдержав, пихаю ему в руки сжатый лист.

Не смотрит. Даже бровь не дергается. Но я не сдаюсь.

— Это твои проблемы, детка. Обращайся за помощью к своему Женечке. Или папочке… Ах, погоди. Папочка, кажется, снова болен?

Его слова бьют наотмашь хуже пощечины. С каждым ударом все сложнее морально подняться. Хочу забраться в темную пещеру, лишь бы не видеть презрения в его взгляде.

Низ живота тянет. Отступаю, прижимаю к нему ладонь и замечаю, как расплывается образ Шершнева из-за слез. Мне некуда идти. Остался только он.

— Пожалуйста, Олег. Мне больше не к кому обратиться. Я сделаю все, что ты скажешь.

Щурится. Замечаю, как его взор прилипает к животу.

— Ты же не такой, Олег, — шепчу, отступаю и цепляюсь за перила. — Не бросишь своего ребенка?

— Откуда мне знать, что он мой? Ты у нас дама, необремененная моральными принципами, — усмехается, а я смаргиваю горячие слезы.

— Понимаю твое недоверие, — голос дрожит, ноги становятся ватными. — Сделаю хоть пять тестов ДНК.

Кажется, что я сейчас упаду. В голове потоком проносятся слова врача.

«Вам лучше лечь на сохранение».

Когда? Все свободное время занимает работа. Каждый день прошу прощения у своего еще не родившегося ребенка и уговариваю потерпеть. Потому что дедушке нужна наша помощь.

Странное чувство для меня — быть будущей матерью. Никогда не видела себя в этой роли. Но с каждым днем все больше и больше привязываюсь к малышу. С нетерпением жду новое УЗИ, чтобы посмотреть, какого он теперь размера.

Если его папа нам поможет.

Широкие ладони обхватывают за плечи и не дают упасть. Со спины валится огромный булыжник. Вижу, как он летит между лестничными пролетами, затем приземляется и оставляет после себя огромный кратер.

Сомневалась, что Шершнев поможет.

Наш последний разговор закончился не в мою пользу.

— Сделаешь, — рычит в ответ и убирает руки, словно я заразная. — Пошли.

Он разворачивается и исчезает в квартире, а я неуверенно семеню следом. Цепляюсь за пару женских сапог. Красных, на шпильке. Лакированных и абсолютно безвкусных. Мода на них давно прошла, но от их вида внутри все переворачивается.

— В свою комнату. Быстро, — рявкает Шершнев, и я киваю. — Приду позже.

— Хорошо, — выдавливаю из себя, пока стягиваю пуховик. — Я не помешаю.

— Само собой.

Он исчезает в глубине квартиры, а я давлю в себе желание пойти за ним. Потому что не имею право на осуждения. Мы же не пара.

Только почему мне так горько?

Остатки настроения летят в трубу. Сколько ни уговариваю себя, что все хорошо, мантра не помогает. Шершнев меня не выгнал — это уже плюс. Не позвал же в квартиру для того, чтобы с позором вышвырнуть обратно?

С трудом отыскиваю любимые тапки в глубине ящика. Они заброшены так далеко, словно кто-то желал от них избавиться. От вида потрепанной бежевой ткани щемит под ребрами. Я определенно становлюсь сентиментальной.

— Спасибо, что дождались меня, — с трепетом расправляю помятую подошву.

— Олег, а ты кого-то пригласил? — незнакомый женский голос острым кинжалом впивается в грудь.
_____
Друзья, это 2й ТОМ нашей истории

ЧИТАТЬ 1 ТОМ

— Что это?

Смотрю невидящим взглядом на небрежно раскинутые бумаги.

— Документы на лечения твоего отца от израильской клиники.

Внутри все сжимается.

Он пожирает взглядом. Колючие изумруды царапают шею, раздирают горло.

— Но у нас нет таких денег. Как?

Издевательски смеется. Вытрясает всю стойкость.

— Конечно, нет, — грубые пальцы по-хозяйски сжимают мой подбородок. — Я оплатил лечение. Считай это договором купли-продажи.

В ушах нарастает гул.

— Чего?

— Кого, — усмехается, отчего в груди холодеет. — Тебя.

***

Мы познакомились в университете.

Невзрачный парень в огромных очках. Бегал за мной по пятам, выполнял каждую прихоть.

Пока я жестоко не обошлась с ним.

Он исчез на долгие годы.

А теперь вернулся красивым и успешным ради одной цели.

Забрать меня себе.

2. Глава 2

Ответ Олега не слышу.

От желания познакомиться поближе с хозяйкой противного тембра сводит судорогой горло. Красная пелена окутывает разум, пульсирует яростью в носоглотке. С силой сжав кулаки, остаюсь на месте.

Считаю до десяти и тенью скольжу в свою прошлую комнату. Женский смех доносится до меня в тот момент, когда закрываю дверь. Тяжело вздохнув, я, не сдержав эмоции, громко хлопаю.

Нужно быть благоразумной.

В животе противно ноет от резкого движения. Ойкнув, приземляюсь на краешек дивана.

— Папа дурит, малыш, — посылаю уничтожающий взгляд на дверь. — Но он хороший и нам обязательно поможет.

Только я в это не верю, несмотря ни на что.

Кто та баба?

Рисую ее образ в голове. Подобная вульгарность в виде обуви напрягает. Перед глазами проносятся имена всех наших с Олегом знакомых, но никого не вспоминаю. Неужели эскорт? Покрутив в голове мысль, отодвигаю ее подальше. Олег не похож на того, у кого есть необходимость в подобных услугах.

Только свистни — это про него.

Тогда кто та дешевка в красных сапогах?

Догадка, похожая на успокоение, тонкой иголкой колет сознание. Кого попало Олег в дом не тащит. Кто-то из его прошлого? Детства? Ведь он не всегда крутился среди людей из высшего общества.

Его слова про что-то более важное, чем положение, вспыхивают в сознании. Сердце противно ноет от понимания, что в квартире сейчас находится, вероятно, важный для всемогущего Шершнева человек.

Чем дальше я уплываю в свои мысли, тем больнее мне становится. Изучаю интерьер вокруг, чтобы отвлечься. Вижу, что Шершнев сдержал обещание. Избавился от всего, что было связано со мной. Даже цвет стен другой.

Теперь вместо широкой кровати, посередине стоит зеленый диван, а напротив него расположился проектор. Гардеробной нет, зато есть мини-библиотека. Комната напоминает больше домашний кинотеатр, а не спальню.

Разглаживаю на коленях снимок и прохожусь взглядом по выученным наизусть линиям. Последнее время это занятие действует на меня успокаивающе. Словно крохотное существо своим существованием решает все проблемы.

В уголках глаз опять собираются слезы, сердце переполняет нежность. Тяну снимок к губам и целую, будто дракон драгоценное сокровище. Малышу всего два месяца, а он значит для меня так много. Удивительно.

Ребенок стоит больше всяких денег. Плевать на Олега и его подругу. Лишь бы помог. А там пусть делает все, что его душе угодно. Мы с малышом сами прекрасно справимся.

— Семью я не брошу, — голос Олега режет слух.

Испуганно вздрагиваю, прижимаю снимок к груди, словно защищаю. Странно, я даже не заметила, как он вошел.

— Тебе придется хорошо постараться, чтобы доказать, что вы моя семья.

Недоуменно моргаю, пока Шершнев сверлит меня взглядом. Не понимаю, что ему нужно. Он смотрит голодным волком, отчего внутри разливаются противоречивые эмоции. Дыхание учащается, когда Олег оказывается рядом и прижимает меня к дивану. Зарывается пятерней в волосы, дергает на себя.

Обоняние обжигает его аромат, низ живота приятно тянет.

Он так близко.

Выгибаюсь навстречу. В памяти вспыхивает мерзкий голос другой женщины, и на меня обрушивается ледяной душ. Я привыкла к мысли, что Шершнев — моя территория. А сейчас все иначе.

— На этот раз все будет, как я сказал, — рычит в ухо, вызывая волну предательских мурашек.

— Согласна.

— Вот и отлично, — резко выпрямляется.

Ойкаю. По инерции тянусь за ним, но тут же с трудом удерживаю себя на месте. Он все видит. Подмечает, насмешливо приподнимает бровь, обжигает изумрудным пламенем глаз.

— Пульт, — крутит в руках маленькую черную коробочку и кивает мне за спину. — Провалился в диван.

Осоловело хлопаю ресницами, недоуменно оглядываюсь. На глубокую щель. Похоже, что туда и завалился.