Велик откинул капюшон, открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут двери сторожки открылись и прозвучал громкий голос:

– Тим Кальми! Собственной персоной! И что тебе надо, светлая отрыжка?

Тим махнул напоследок Велику и повернулся к другу.

– Ник! И тебе привет, темная… – Он с улыбкой подошел к давнему другу и обнял его.

Велик с тревогой смотрел вслед скрывшемуся в дверях сторожки Тиму. Что делать? Куда идти? Тревога медленно сменялась страхом, от которого тут же вспотели руки и заложило уши. Он отошел от сторожки и застыл, разглядывая город и решая, куда двигаться дальше.

– С дороги, придурок! – раздалось сзади.

Велик обернулся – прямо на него ехала повозка. Он едва успел отскочить в сторону, чтобы не попасть под колеса. Сердце бешено колотилось, а в висках стучала кровь.

Отойдя под ближайшее дерево, он огляделся. Перед ним раскинулся незнакомый город.

Итак, каким-то чертовым образом меня занесло в другой мир. Вот и не верь после этого сказкам! Интересно, точно занесло или я в коме лежу? Как бы проверить?

Велик с любопытством огляделся. Каменные дома с узкими разноцветными глазницами окон, мозаика булыжников на мостовой, держатели для факелов, цветы и не смолкающий ни на минуту шум. Шумели дети, бегающие вокруг и кричащие что-то про зомби и умертвия, грохотали повозки, проезжающие через ворота заставы, перекрикивались стражники. Велик еще немного постоял, рассматривая улицу, заметил столб с указателем «Ратуша» и двинулся туда. С мрачным удовольствием отметил, что Тим оказался прав, – он прекрасно понимал не только язык, на котором говорили люди вокруг, но и спокойно читал надписи.

Интересно, а писать-считать я тоже умею?

Велик медленно брел по улице с говорящим названием Цветочная. Такой она и была: у каждого крыльца красовалась композиция из цветов в клумбе или горшке. Каменные дома плотно прилегали друг к другу. Велик внимательно рассматривал мельчайшие детали – надо бы все запомнить. А вдруг из комы выйдет или в портал какой-то вляпается. Попал же он как-то сюда.

Если я действительно в другом мире… Как его там? Онимусе. То валить отсюда надо как можно быстрее. Это было ясно еще там, на полянке, когда Тим сносил скелетам головы.

Размышляя о жизни, Велик не заметил, как вышел на городскую площадь и сразу уткнулся в толпу.

Толпа шумела: злилась и радовалась одновременно. В центре площади стоял помост, а на нем виселица.

Не хуже средневековой Гревской площади, однако!.. Стоп! А откуда я знаю про площадь?

Из толпы послышалось:

– Не тяни! Давай! А то мне еще пахать!

– Живодеры! Он такой же, как и вы!

Рядом закричала женщина в рыжем затасканном платье и грязном переднике.

Велик попытался пройти сквозь толпу и посмотреть, что же там происходит. Первый человек, которого он отодвинул, толкнул его в бок и прошипел:

– Куда прешь, дубина?

Раздался свист.

На помосте появился человек в черно-оранжевом плаще и такой же маске. Он удерживал вырывающегося мужчину средних лет со связанными за спиной руками.

– Пустите! Это неправда! Я такой же, как вы! – кричал несчастный.

Велик выбрался из толпы и отошел подальше. На ступенях каменного храма сидела лохматая и грязная старуха. Возле нее никого не было. Он устроился поудобней и стал ждать.

В мужчину кидали камни, гнилые помидоры и картофель. Тут толпа стихла – на помост вышел парень в белом трико, ярком жилете и кипенно-белой рубашке с высоким жабо. В руках он держал свиток.

– О! Сека-дурачок. Ишь, в герольды выбился. Приговор читать будет. Гляди, милок, кабы и про тебя тако ж не зачитали. – Старуха глупо захихикала.

Толпа притихла и наблюдала: палач переодел осужденного в белую рубаху, снова связал руки за спиной, поставил на маленькую скамеечку. Когда он накинул несчастному петлю на шею, горожане радостно зашумели.