Герольд сделал шаг вперед, выпятил грудь и принялся читать приговор:

– Двадцать второго утта две тысячи триста шестьдесят девятого года от Великой Войны Всемилостивейший король наш Угот Пятый повелевает: осудить человека по имени, как он сам заявляет, Николай Иванов, на казнь через повешение за шею до смерти за то, что он без Всемилостивейшего дозволения посмел нарушить границы мира нашего, Онимуса, и своего, нареченного Земля. Пусть его проступок будет всем уроком. Вот как король наш заботится о гражданах своих! Он не допустит повторения Великой Войны из-за чужаков! Смерть иномирцу! И пусть его Бог или милостивые Боги Онимуса, коли его Бог немилосерден, примут его душу!

Только герольд закончил, как толпа снова взорвалась криками.

– Так его! Так!

– Не губите невинную душу!

– Будет знать, как по чужим мирам шастать!

Палач вышел на середину помоста и поднял руку – толпа смолкла. Велик со страхом наблюдал.

Неужели тут могут убить только за то, что ты пришел из другого мира? Что за бред?! Тим знал об этом?

Тем временем палач повернулся к осужденному и жестом приказал говорить. Несчастный с петлей на шее запричитал. Велик с удивлением узнал «Отче наш». В душе что-то перевернулось…

Велик вскочил на ноги и застыл в страхе, но старуха схватила его за плащ, усадила на ступени и прошипела:

– На его место захотел, соколик?

Бледно-голубые глаза старой седой женщины смотрели внимательно, испытующе, а изо рта несло так, что Велик с трудом сдержал рвотный позыв.

– Как вы догадались? – прошептал он.

Старуха отпустила его плащ и тихо запела: «Во поле бере-е-езка стояла, во поле кудрявая стоя-яла…»

Толпа ахнула. Велик поднял голову и увидел, как на веревке раскачивается тело несчастного Иванова.

Тошнота, с которой он боролся несколько минут назад, сразу вернулась. Он сбежал со ступенек и бросился в ближайший переулок.

Спустя несколько долгих минут Велик пришел в себя – желудок больше не извергал желчь, паника отступила. Он прислонился к холодной стене дома и задумался. Кто он такой, что с ним произошло и как он оказался в этом диком мире – он не знал. Да это сейчас и не имело значения. Важно было найти способ выбраться.

Если то, что герольд сказал, – правда и всех чужаков казнят, то мне крышка! Надо найти Тима, может, он поможет чем-нибудь… Тим! Вот же гад ушастый! Он знал, что тут небезопасно, и все равно привел. Ни слова не сказал!

Однако Тим был единственным, кого Велик знал в этом мире и кто мог объяснить элементарные правила и законы. Велик разозлился. На кончиках пальцев появились знакомое ощущение покалывания. Он уже испытывал что-то похожее. Давно, в прошлом…

Когда Велик это понял, злость моментально пропала.

Та-ак, интересно, получается, я что-то помню…

Велик собрался с духом и вышел на площадь. Он старался не смотреть на тело Иванова, медленно раскачивающееся на веревке, повернул налево и пошел обратно к Заставе.

Вдруг Тим еще болтает с тем офицером? Как его? Райдер? Ридер? Риттер, точно!

Едва Велик сделал несколько шагов, как заметил светловолосую фигуру, на полторы головы возвышающуюся над другими людьми. Человек двигался быстро, вскоре перебежал на другую сторону улицы и пошел в сторону от площади.

Тим?

Велик бросился за ним – в ушах стоял гул, дышалось с трудом.

На углу фигура замешкалась – пройти прямо мешала толпа – и на секунду обернулась.

Тим – это он!

Велик бросился за ним, но дорогу перегородил белобрысый мальчишка, который махал новостным листком и кричал:

– Свежие новости! Свежие новости! Спешите купить «Главные новости»!

Вокруг мальчика собрались горожане и наперебой требовали выдать им листок. Велик наконец-то догнал Тима и окликнул его. Но эльф не оглянулся.