Я хочу домой.

Чувствую себя несчастным, забившимся в угол, дрожащим щеночком, впервые оставшимся без хозяев на новом месте.

Мне плохо вне собственной зоны комфорта. Летом, когда я страдала бессонницей и мое сердце бешено колотилось от страха из-за переезда, я смотрела старые сериалы: «Друзья», «Новенькая», «Как я встретил вашу маму», – чтобы успокоиться и набраться уверенности. Вот так все и будет: меня ждет знакомство с новыми людьми. Мы мгновенно подружимся и станем не просто соседями, а лучшими друзьями. Я буду совсем не таким человеком, каким была раньше, потому что в новой компании обо мне никто ничего не знает. Я вольна заново пересоздать свой характер. Я смогу притвориться, что у меня есть целая толпа людей для увлекательных разговоров, интересных сюжетных ходов и захватывающих романтических связей. Мы будем устраивать вечеринки и пикники в парках, смотреть фильмы ужасов и болтать всю ночь напролет. Мы создадим нетбольную команду, будем вместе ходить на концерты, в кафе и картинные галереи. Я всерьез займусь бегом (в этих фантазиях я всегда вижу себя в отличной спортивной форме) и йогой и стану непревзойденной нападающей в нетболе. Я не буду тревожиться ни о чем. У меня просто не будет причин для тревоги: у новой меня, такой счастливой, успешной и деятельной.

Но теперь уже ясно, что ничего не получится. И все из-за Джесси. Само его присутствие – постоянное напоминание, кем я была. Кто я есть.

Раньше я проводила субботние вечера, сидя перед телевизором вместе с бабушкой и ее кошкой Минти. Мы смотрели британские криминальные драмы, и я параллельно составляла списки ближайших дел и учебные планы, записывала идеи для обедов и ужинов, отмечала книги, которые хочу прочитать и которые уже прочитала, анализировала время сна, учебы и занятий спортом за прошедшую неделю, а также «экранное время», проведенное за компьютером и телевизором, заносила все сведения в приложения и электронные таблицы, составляла наглядные графики, наблюдала за прогрессом. Это был мой успокоительный ритуал: знать все цифры и данные, видеть, где я была и насколько продвинулась. Мне спокойнее, когда все под контролем.

Я всегда была той рассудительной подругой, которая помнит все дни рождения, организует коллективные подарки, покупает их на свои деньги, а потом нервно и вежливо пытается собрать деньги со всех остальных, кто согласился участвовать в складчине. Я была безотказной и деятельной помощницей, живым источником позитивной энергии, трезвым водителем на пьяных сборищах. Я следила, чтобы никто сильно не напивался, держала волосы тем несчастным, кого тошнило от выпитого, присматривала за их сумками, караулила, чтобы родители ничего не узнали, и приглядывала за тем, кто, куда и с кем идет – и не слишком ли они пьяны – и не надо ли будет сходить и проверить, все ли с ними в порядке.

Я точно знала, что надо делать, когда однажды в субботу, совсем поздно вечером, вдруг раздался стук в дверь. Двое каких-то парней притащили Лорен. Один держал ее за руки, другой – за ноги. Она покачивались между ними, пьяная в хлам и обмякшая, словно труп. Мама была на работе, бабушка уже легла спать, и мне пришлось «принимать груз» самой, под уже ставший привычным внутренний монолог: «Надеюсь, с ней ничего не случилось. Надеюсь, этим ребятам можно доверять. Надеюсь, мне не придется промывать ей желудок. Надеюсь, ее не стошнит на кровать. Надеюсь, она не обмочится прямо в постель». Я приготовила полотенца, ведро, поставила рядом с ее кроватью воду в пластиковом стакане (ни в коем случае не в стеклянном), отвела Лорен в ванную, помогла ей надеть пижаму, уложила в постель и проследила, чтобы она легла на бок. В ту ночь я не спала до утра, сидела рядом с сестрой, слушала ее дыхание, следила, чтобы ее не стошнило во сне и она не захлебнулась собственной рвотой, и тревога носилась во мне обезумевшей ракетой, сотрясала руки и ноги, наматывала круги в животе.