Я вошла в лес и двинулась вокруг санатория, по периметру которого была проложена основная лыжня. От нее в сторону леса расходились еще три лыжни, менее накатанные. Я шла медленно, то и дело останавливаясь, но не от усталости. Останавливалась, чтобы полюбоваться красотой зимнего леса, игрой солнечного света на заснеженных полянах и сугробах причудливых форм, на яркую легкомысленную зелень иголок среди строгой белизны, на золотисто-коричневые шишки, разбросанные по блестящему насту. Обойдя по кругу весь санаторий, я свернула на боковую лыжню, которая привела меня к знакомому мостику через речушку, на другой стороне которой находилась деревня Кузнецы. Не снимая лыж, я проехала по центральной улице, благо там не было ни машин, ни людей, и снова вошла в лес. К удивлению, обнаружила, что прямо от деревенской улицы уходит вдаль, куда-то в глубину леса, еще одна лыжня. И я двинулась по ней. Шла я довольно долго, взяв за ориентир выпуклую железную крышу какой-то башни, которая то просматривалась, то пропадала среди стволов. Мне было любопытно, что за внушительное сооружение могли построить среди леса. За моей спиной кто-то весело крикнул: «Лыжню!» Я отошла в сторону, оглянулась. Ко мне подъехала Людмила – женщина, с которой мы сидели за одним столом в ресторане. Разрумянившаяся, со смеющимися сияющими глазами, в красивом спортивном костюме и яркой шапочке с помпоном, она выглядела восхитительно помолодевшей, о чем я ей и сказала.

– Спасибо. Люблю лыжи, с детства. Я же здесь выросла, в этих лесах. Никаких спортивных секций в селе, конечно, не было. Все просто катались на лыжах, дешевеньких деревяшках, часто самодельных. Ну что, махнем до водокачки? – предложила Людмила, надевая перчатки, готовая двинуться дальше.

– А, так это водокачка среди леса выросла? А я как раз стояла и размышляла, что бы это могло быть.

– Ну да, там когда-то тоже деревня была, даже несколько развалюх осталось. Мрачное местечко, своеобразный «сталкер». Готовая съемочная площадка для фильма-ужастика.

– А Вы имеете отношение к кинематографии?

– Немного. У нас в области часто что-нибудь снимают, сейчас реже, конечно. Я, как местный старожил, помогаю натуру выбрать, знаю здесь много интересных мест. Ну и вообще, встречаю группы столичные, размещаю, кормежку организую. С местной администрацией посредничаю. Ну, так едем?

– Нет, Людмила, я домой. Для первого раза с меня хватит. Колени мои скрипят и жалуются. Кстати, как Вам чудо-вода, помогает?

– Еще как, я раз в год сюда обязательно приезжаю, глушу свои гастриты с колитами. Ну ладно, встретимся за обедом.

Я смотрела вслед Людмиле, пока она не скрылась за деревьями, залюбовавшись ее свободным легким шагом, ладной фигурой, четкими ритмичными движениями.

Я разглядела лыжню, отходящую от основной, едва заметную, занесенную снегом. По моим расчетам, она сократит мне путь до санатория. Так оно и оказалось. В полном соответствии с классической формулой я вернулась в гостиницу усталая, но довольная. Приняла душ, сварила кофе и вышла на балкон покурить. Лечение, воздух, вода явно шли мне на пользу. Я была рада, что поехала в санаторий. Мне было хорошо, спокойно. Размеренная санаторская жизнь ничуть не была в тягость.

Проходил день за днем. Я все реже встречала Камилу, я не видела ее в столовой, не говоря уже о бассейне или процедурных кабинетах. Иногда только я замечала ее с балкона. Мелькнув оранжевой курткой, она исчезала в конце главной аллеи, за пределами «цивильной» части санатория, скрываясь там, где стояли хозяйственные постройки и насосная станция. Однажды по пути в магазин и почту я с удивлением обнаружила ее на деревенской улице. Камила была не одна. Рядом шел парень, крепкий, с широкими плечами, но не высокий, ростом значительно ниже девушки. «Наверное, поэтому он и держит ее не за плечи, а за талию», – зачем-то сделала я вывод.