– Здесь каждый час умирают десятки или даже сотни солдат. Мы не можем терять время на безнадежных. Нужно заботиться о живых. О тебе, о Мире твоей тоже, например. А таких, как она, у меня – сто пятьдесят лохматых хвостов. И они хотят есть, пить и жить. Если я буду думать об умирающих, живые тоже умрут. А мертвыми они ничего не сделают фашистам. Понял?

– Но мы люди и должны помогать друг другу до последнего! – не сдержался Иван.

Лопатин схватил его обеими руками за шинель и с силой притянул к себе.

– Ты сейчас увидишь, как его заберет смерть… вот скажи ей то же самое, что только что выговорил мне, – прошептал майор и показал на корчащегося от боли умирающего бойца, который в предсмертных судорогах звал маму.

Лопатин оттолкнул Бережного и скрылся в темноте. Боец хрипел и, плюясь кровью, хватал воздух ртом. Бережной опустился рядом и осторожно взял его за руку.

– Все будет хорошо…

Он знал, что это ложь. Но говорить так, как говорил майор Лопатин пока не был готов.

***

Боец произнес последнее:

– Ма… ма… – и навсегда закрыл глаза.

Стало необычайно тихо. Прижавшись к Ивану, Мира тихо заскулила.

Бережной не отходил от нее всю ночь. А утром к нему подошел Ермаков, перевязанный едва ли с ног до головы, но, слава богу, живой.

– Ты чего тут разнюнился? – хрипло спросил старшина. – Собака жива, и ты цел. А это уже удача.

– Она могла погибнуть… – приоткрыв один глаз ответил Иван.

– Вот дурья твоя башка, мы все можем погибнуть, – Ермаков присел рядом с Бережным. – Но пока дышим – воюем, а воюем – пока дышим. Понял, рядовой? И ты это… Лопатин приказал тебе явиться к нему.

***

Когда Бережной появился в землянке, майор Лопатин стоял у сколоченного наспех стола и смотрел на карту.

– Докладывай, – бросил он.

Бережной в подробностях рассказал о ликвидированной диверсионной группе. Не перебивая, Лопатин выслушал его до конца, потом резко повернулся:

– Твоя собака спасла жизни наших товарищей. Это не останется без внимания. Но война – не место для сантиментов. Завтра немцы пойдут в наступление.

– Мы готовы, товарищ майор.

Лопатин усмехнулся:

– Ты хоть понимаешь, что тебя ждет на передке?

– Понимаю.

– Ладно. Иди.

***

На рассвете немцы пошли в атаку. Артиллерия била по окопам, в небе надрывно ревели «Юнкерсы».

– Приготовиться! – крикнул Ермаков.

Бережной сжал цевье винтовки, Мира прижалась к его ноге.

– Мира, место! – скомандовал он и собака быстро спряталась в укрытии.

Из дыма, как черти, появились первые фашисты.

– Огонь!

Стрельба заглушила все. Бережной почти не целился. Он доставлял патрон в патронник, нажимал на курок, звучал выстрел и так много раз по кругу. Вдруг Иван услышал крик:

– Раненый! Тяжело!

Санитары не успевали.

– Нужен еще бинт!

– Черт, его нет нигде.

Бережной крикнул своей боевой подруге:

– Мира, ищи!

Овчарка метнулась по окопу. Через минуту она вернулась с санитарной сумкой в зубах.

– Умница! – Ермаков похлопал пса по спине.

***

После атаки фашистов батальон отступил к новым позициям. Рядом с костром собрались уцелевшие.

– Ну что, собаковод, – ухмыльнулся рыжий боец Кузьмич, – твоя псина всех нас спасает.

– Она не псина, – огрызнулся Бережной. – А служебная собака.

– Да ладно, не кипятись, – засмеялся Кузьмич. – Дай ей сальца.

Мира аккуратно взяла угощение, недолго пожевала его, съела и легла у ног хозяина.

– Видал? Даже ест по-офицерски, – подтрунил Кузьмич.

– Зато вчера она трех фрицев загрызла, – вставил Ермаков. – Так что изволь уважать сослуживицу, Кузьмич.

***

Ночью Бережного вызвали к Лопатину.

– Нужно взять «языка», – сказал майор. – Твоя собака может бесшумно подобраться к часовому?