Именно ее присутствие стало для него самым ценным. Он наблюдал за ней, когда она говорила с цветами, когда ее пальцы заставляли лепестки раскрываться, когда она смеялась над проделками крошечных духов света, мелькающих в воздухе. Ее смех был подобен звону тысяч хрустальных колокольчиков. Ее движения были грациозны и естественны, как полет бабочки. В ее глазах отражалась чистота мира, не запятнанного ничем.

Рядом с ней Тянь Лин впервые почувствовал, что значит быть… увиденным. Не как Принц, не как наследник, а как просто Тянь Лин. Она не знала о его статусе, не заботилась о его силе или происхождении. Она видела только его раны, его усталость и, постепенно, его душу. И принимала его таким, какой он есть, с поразительной простотой.

Они проводили вместе целые дни. Сидели у пруда, глядя, как медленно движется туман. Гуляли по тропинкам, выложенным светящимися камнями. Тянь Лин рассказывал ей истории о звездах, о которых она только слышала от него, о созвездиях, которые он видел с высоты Небес. Цин Мэй слушала с завороженным вниманием, ее глаза светились любопытством. Взамен она учила его понимать язык природы – шепот листьев, песню воды, дыхание земли.

Однажды вечером, когда туман стал особенно густым, а воздух наполнился ароматом ночных цветов, они сидели у входа в ее обитель. Тянь Лин, уже почти полностью восстановивший свои силы, чувствовал прилив энергии, но не спешил уходить.

Цин Мэй сидела рядом, ее колени поджаты, взгляд устремлен вдаль, где туман плавно перетекал один оттенок в другой под мягким светом острова. В этот момент она выглядела невероятно хрупкой и одновременно бесконечно древней, как сам остров.

Тянь Лин посмотрел на нее, и что-то изменилось. Это был не просто взгляд признательности или дружеской привязанности. Его сердце, веками тренированное быть спокойным и невозмутимым, вдруг сделало странный, сильный рывок. Аура вокруг Цин Мэй, всегда ощущавшаяся как чистая жизненная сила, теперь казалась пронизанной каким-то невидимым сиянием, исходящим не от острова, а от нее самой.

Он заметил изгиб ее шеи, плавность линии плеч, то, как свет играл в прядях ее зеленых волос. Он почувствовал ее близость – тепло ее тела, легкий аромат цветов, исходящий от нее. Это было больше, чем просто физическая близость; это была близость душ, ставших такими родными.

Он протянул руку, не совсем осознавая, что делает, и осторожно убрал с ее щеки тонкую прядь волос, которую подхватил ветерок. Его пальцы на мгновение коснулись ее кожи. Она была мягкой и прохладной, как лепесток.

Цин Мэй вздрогнула от неожиданности и медленно повернула голову, встретившись с ним взглядом. В ее глазах было удивление, но не страх. Они были полны такого чистого, незамутненного чувства, что у Тянь Лина перехватило дыхание.

В этот момент туман вокруг них, казалось, сгустился, окутывая их в свой мягкий, интимный кокон. Аромат цветов стал еще более насыщенным. Мир за пределами этого мгновения перестал существовать.

Он чувствовал, как его Бессмертное сердце, прошедшее через бесчисленные испытания и битвы, теперь бьется с незнакомой силой и трепетом. Это было не волнение перед опасностью, не гнев перед врагом, не спокойствие медитации. Это было… нечто иное. Нечто, что он читал в древних легендах, слышал в песнях смертных бардов, но никогда не испытывал сам.

Любовь.

Слово вспыхнуло в его сознании – яркое, ошеломляющее и абсолютно запретное. Он, Принц Небес, наследник Императора, влюбился в духа цветка, существо, чей статус едва ли позволял ей находиться в одном зале с Бессмертными его ранга, не говоря уже о чем-то большем.