Тянь Лин попытался говорить, но изо рта вырвался лишь слабый хрип.

«Тихо,» – прозвучал мягкий голос, похожий на звон крошечных колокольчиков или журчание горного ручья. В нем не было высокомерия или официальности, присущей Бессмертным Небесного Царства. Только чистота и забота. – «Ты ранен. Очень сильно ранен».

Она осторожно провела рукой над его грудью, где была самая глубокая рана. Тянь Лин почувствовал прикосновение, которое было одновременно легким, как падение пера, и мощным, как прилив жизненной силы. Из кончиков ее пальцев исходило мягкое, зеленоватое свечение, которое проникало под кожу, достигая его поврежденных меридианов и уставшей души. Это была чистейшая жизненная энергия, не похожая на его собственную Бессмертную ци, но идеально подходящая для исцеления.

Боль начала отступать быстрее, чем он мог себе представить. Хаотическая ци, оставшаяся после вихря, словно растворялась под действием этой нежной, но стойкой силы. Он чувствовал, как его собственные истощенные потоки ци начинают медленно, неуверенно оживать, подпитываясь этой внешней энергией.

«Кто… ты?» – наконец смог прошептать Тянь Лин.

Фея улыбнулась. Ее улыбка была подобна распустившемуся цветку – искренней и прекрасной. «Я Цин Мэй,» – ответила она. «Дух этого острова. Дух Небесного Цветка».

Дух цветка. Тянь Лин слышал о таких существах. Некоторые древние растения, особенно те, что впитывали чистую ци тысячелетиями, могли обрести сознание и даже принять человеческую форму. Но он никогда не встречал такого существа, обладающего столь чистой и мощной жизненной силой. И уж точно не в таком изолированном месте.

«Как… как я здесь оказался?» – спросил он, его голос становился чуть крепче.

«Ты просто… упал с неба,» – просто ответила Цин Мэй, продолжая свое исцеление. «Большой шум и вспышка. Ты был как звезда, что упала в туман».

Упал с неба. Да, это было точное описание. Он вспомнил разрыв пространства, ощущение падения. «Это… где я?»

«Это мой дом,» – сказала она, обведя рукой окружающий их туман и зелень. «Остров Туманов. Здесь тихо. Никто не приходит сюда».

Никто не приходит. Это подтверждало его ощущение изоляции. Он попытался вспомнить карты миров, расположения пространственных врат. Ничего не подходило. Этот остров был скрыт не просто физически, но, возможно, и на уровне пространственных законов.

Цин Мэй завершила первую фазу исцеления. Сияние угасло, но ощущение тепла осталось. Он все еще был слаб, но теперь мог двигать конечностями без пронзающей боли.

«Тебе нужно время, чтобы восстановиться,» – сказала она, ее голос был полон заботы. «Оставайся здесь. Туман исцелит тебя, и я помогу».

Тянь Лин посмотрел на нее. В ее чистых глазах не было ни страха перед ним, ни хитрости, ни корысти. Только бесконечная доброта и наивность, рожденная, вероятно, тысячелетиями уединенной жизни. Он, Принц Небес, раненый и беспомощный, был во власти простого духа цветка. И этот дух, казалось, не желал ему ничего, кроме добра.

«Спасибо,» – искренне произнес он. Это слово редко срывалось с его губ; в Небесном Царстве услуги и помощь были частью долга или иерархии, а не актом личной доброты.

Цин Мэй лишь слегка склонила голову. «Не за что. Я… не видела никого так долго. Ты первый, кто пришел на мой остров».

Ее слова подчеркнули ее одиночество. Тысячелетиями она жила здесь одна, среди туманов и цветов, ее мир ограничивался этим островом. И теперь в ее мир ворвался он – существо из совершенно иной реальности, несущее в себе отголоски власти, долга и конфликтов, о которых она, вероятно, не имела ни малейшего представления.