Вот оно. Началось. Тянь Лин знал, что его будут допрашивать.

«Я оказался в изолированной области, не отмеченной на картах, Старейшина,» – ответил он. «Место было… удивительно богато жизненной силой. Это позволило мне быстрее восстановиться». Он не называл его Островом Туманов, не упоминал Цин Мэй.

Старейшина Цзюнь прищурился, явно не удовлетворенный ответом. «Изолированная область? В Небесном Царстве нет „изолированных областей“, которые не были бы нам известны. Если ты не можешь объяснить свое отсутствие, Принц, это вызывает вопросы».

Другие Бессмертные в зале начали перешептываться. Соперники, завистники, просто те, кто не хотел видеть Тянь Лина на троне, видели в этом возможность. Принц, потерпевший неудачу и окутанный тайной, был уязвим.

Император поднял руку, останавливая дальнейшие расспросы Старейшины Цзюня. «Достаточно. Принц только вернулся. Он устал. Мы вернемся к этому позже». Он посмотрел на Тянь Лина. «Тебе будет выделено время на отдых и адаптацию. Но знай, Принц, мы должны будем разобраться, что произошло. Небесное Царство не терпит тайн, угрожающих его стабильности».

«Я понимаю, Отец,» – склонил голову Тянь Лин. Он понимал и другое: его каждое движение теперь будет под пристальным наблюдением.

Его отвели в его личные покои – роскошные, сияющие, но теперь казавшиеся ему холодными и пустыми после простоты обители Цин Мэй. Здесь не было запаха цветов, не было мягкого шепота тумана. Только тишина и тяжесть камня и нефрита.

Он сбросил поврежденные доспехи. Физически он был в порядке, но эмоционально чувствовал себя истощенным. Его сердце сжималось от тоски по Цин Мэй, по их тайному миру. Он представил ее одну на острове, ожидающую его.

Обещание, данное ей под звездами, горело в его груди. Он должен был вернуться за ней. Но теперь он видел, насколько труден будет этот путь. Небесный Двор был паутиной интриг и строгих правил. Его собственная семья, его долг, его статус – все это стало огромной преградой между ним и его любовью.

Он провалил испытание, вернулся загадочным образом, и теперь его подозревали. Это было лишь начало. Враги, явные и скрытые, начнут действовать, используя его слабость. А его величайшей слабостью в их глазах была тайна, которую он скрывал – существование Цин Мэй, его любовь к ней.

Тянь Лин подошел к окну, глядя на бескрайние, сияющие просторы Небесного Царства. Он был здесь, где ему и положено быть. Но его сердце и душа остались там, на Острове Туманов. Битва только начиналась – битва не за трон, а за право любить и быть любимым, битва с миром, который не желал принять его выбор.

Возвращение в привычный уклад жизни Небесного Царства оказалось испытанием не меньшим, чем проваленное Небесное Восхождение. Сияние Нефритовых Дворцов теперь казалось холодным, а чистый воздух, лишенный аромата цветов и тумана, – разреженным и пустым. Тянь Лин механически выполнял свои обязанности: присутствовал на совещаниях, тренировался, изучал свитки древних законов. Внешне он был все тем же безупречным Принцем, но внутри горел огонь – огонь тоски и страстного желания вернуться на Остров Туманов.

Мысли о Цин Мэй не оставляли его ни на мгновение. В тишине своих покоев он вспоминал ее смех, тепло ее рук, чистоту ее глаз. Он чувствовал, как его Бессмертное сердце, веками подчиненное долгу и порядку, теперь безоговорочно принадлежало ей. Эта двойственность – его внешняя роль и внутренняя реальность – создавала невыносимое напряжение.

Он тайно изучал древние тексты, искал упоминания об изолированных мирах, о способах пространственного перемещения, которые могли бы привести его обратно на Затерянный Остров. Он чувствовал тонкую нить, оставшуюся от пространственного разрыва, который вернул его, но она была нестабильной и требовала огромных сил и точности для повторного использования.