И тут я чувствую его. Он хмурится. Я перевожу взгляд на Кейда, тот смотрит прямо на меня, скрестив руки на невероятно широкой груди. Бицепсы напрягаются на фоне его фирменной черной футболки. И мои щеки пылают без всякой причины, кроме того, что мое тело – предатель, и у меня, вероятно, началась овуляция.

Я смотрю на него через стол, стараясь не выглядеть виноватой и пытаясь переключиться на то, о чем рассказывает милый глава семьи.

– …Сегодня я немного прибирался на участке. Повсюду валялись листья, так что воздуходувке пришлось хорошенько пососать.

Глаза Кейда расширяются. Комически широко. Игриво широко. И я не могу сдержать вырывающееся из меня истерическое хихиканье. Я закрываю рот рукой. Ретт давится куском еды, а Саммер, тоже пытаясь подавить смешок, хлопает его по спине и воркует с ним, словно тот – младенец, подавившийся яблочным пюре.

– Прости, папа, – говорит Бо с игривым блеском в глазах. – Тебе придется объяснить нам еще раз.

Харви качает головой и закатывает глаза:

– Ты забыл надеть наушники на стрельбище? Я сказал, что во дворе был беспорядок. В следующий раз ты можешь принести пользу и пососать сам, Бо.

Боже мой. Кто такой Харви Итон – замкнутый простак или гений комедии? Весь стол ошарашенно молчит, с трудом сдерживая смех, а он просто поглощает еду из тарелки, не обращая внимания на происходящее.

– Может, есть какая-то особая техника, о которой он должен знать, прежде чем попробовать? – Я понятия не имею, как Джасперу удается сохранять каменное лицо после такой реплики. Этому учат в НХЛ[3]? Потому что я бы хотела пройти такую подготовку.

– Извините, я на минутку, – напряженным голосом произносит Кейд, вставая из-за стола и направляясь в переднюю часть дома. Я не могу считать выражение его лица. Ни капельки. Ему плохо? Он злится, что этот разговор происходит при ребенке? Меня уволили за то, что я сразу же не выдала Люку наушники?

– Эй, Люк, – говорю я сдавленным голосом, – почему бы тебе не рассказать всем о наших уроках игры на гитаре? А я пойду проведаю твоего отца.

Я улыбаюсь как можно вежливее, стараясь не смотреть на Саммер, потому что если я встречусь глазами со своей лучшей подругой, то начну хихикать.

Неудержимый смех. Абсолютно невежливо.

Краем глаза я вижу, как она вытягивает шею, чтобы поймать мой взгляд, но я просто бросаю салфетку на стол рядом с тарелкой и следую примеру Кейда.

Я перехожу на другую сторону дома, признаться, не совсем понимая, куда иду. Если дом Кейда светлый и просторный, атмосферой напоминает коттедж, то главный дом смахивает на охотничий – широкие половицы, темные деревянные балки под сводчатыми потолками, латунная фурнитура и темно-зеленые стены. Я заглядываю в коридор, но ничего не вижу, поэтому продолжаю идти к входной двери, пока не замечаю, что она приоткрыта.

Широкая веранда с необработанными бревенчатыми перилами выходит на длинную подъездную дорогу и густую рощу тополей.

Кейд стоит там, джинсы обтягивают его крепкие ноги, мышцы спины выделяются под мягким хлопком. Черные волосы аккуратно зачесаны назад, а подстриженная борода создает впечатление, что сегодня он немало провел времени перед зеркалом в ванной. Я уже привыкла к тому, что после тяжелого рабочего дня он вваливается в дом весь грязный, потный и, если честно, чертовски сексуальный.

На мгновение я замираю и наблюдаю за ним, пытаясь решить, какой образ мне ближе.

Его широкие ладони покоятся на перилах, а подбородок упирается в грудь.

Когда я приближаюсь, в меня проникает его запах. Растертые сосновые иголки и солнечный свет. Я не знаю, как еще это объяснить. Это теплая земля, которая ассоциируется у меня с копанием в саду в солнечный день. В его запахе нет ничего искусственного или купленного в магазине – это чистая мужская сила на открытом воздухе.