Я достаточно любопытна, чтобы захотеть узнать о нем побольше. Где его родители, и как он оказался там, где оказался. Тот факт, что за весь ужин он не проронил ни слова, еще больше возбуждает мое любопытство. Джаспер лишь слегка улыбается людям и иногда подмигивает из-под козырька кепки с логотипом своей команды. Он кажется достаточно милым и нуждается в моем более тщательном изучении.

Бо, с другой стороны, почти не умолкает. Разве что сейчас. Когда Люк говорит, все слушают.

– Мы гоняли по проселочной дороге и бросались латуком из окон машины! – Ребенок, который еще несколько дней назад казался вполне уместно наказанным, сейчас играет на публику.

– Черт возьми. Звучит забавно. – Бо качает головой и нанизывает на вилку салат латук – ностальгия сквозит во всем.

Я перевожу взгляд на Кейда, хмуро смотрящего на брата, и рассеянно спрашиваю себя, что вижу в его мрачных глазах. Гнев? Неодобрение?

Пережевывая салат, Бо добавляет:

– Собираюсь повторить это с тобой, когда вернусь из этой командировки, Люки. Но вместо латука возьмем арбузы.

– Да! – Люк подпрыгивает на месте, как будто он забыл о разговоре в начале недели.

– А вот и не собираешься. – Кейд размазывает салат по тарелке, да так сильно нажимает на вилку, что зубцы скрипят по тарелке. Этому парню нужно снять чертово напряжение.

Моя мама сказала бы, что ему нужен хороший секс.

Я не могу с ней поспорить.

– На этой неделе мы с Люком говорили о нехватке продуктов, – вмешиваюсь я, чтобы разрядить обстановку. – О том, что не всем так повезло, как ему. Мы вскопали огород и сегодня посадили семена салата, да?

Он с энтузиазмом кивает мне, и я чувствую облегчение оттого, что не была занудой. Пять лет – не такой уж маленький возраст, чтобы услышать некоторые истины о мире, но я думаю, не переборщила ли я.

Однако, когда я смотрю на Кейда, его хмурый взгляд становится менее раздраженным. Возможно, это благодарный взгляд?

К черту мою жизнь. Как я дошла до того, что стала анализировать мужчину, хмуро смотрящего на меня?

Бо хихикает.

– Ну, ты знаешь. Мужчины всегда остаются м…

– Нет, – отрезаю я, потому что эта поговорка – откровенная чушь, а за годы работы барменом у меня было достаточно времени, чтобы увидеть, что мальчики остаются мальчиками. Что на самом деле означает, мальчики ведут себя как говнюки. – Мальчики будут джентльменами. – Я направляю вилку на большого армейского Кена, сидящего напротив меня.

В этот момент я слышу, как в мертвой тишине столовой раздается шум, и чуть не роняю вилку, когда понимаю, что он исходит от человека, на которого меньше всего подумаешь.

Кейд все еще перекладывает еду в тарелке – как будто для ребрышек барбекю нужна вилка или что-то еще, – но уголок его рта приподнимается. Из-за угла наклона его лица и густой бороды трудно что-либо разглядеть, поэтому я слегка прищуриваюсь и выпячиваю подбородок, чтобы рассмотреть его поближе. Не уверена, что могу назвать это улыбкой.

Может, довольный хмурый вид?

Хоккеист прочищает горло, ничуть не скрывая веселья.

– Ну, Харви, чем ты занимался на этой неделе?

Он усмехается и вытирает обветренной рукой усы.

– Спасибо, что спросил, сынок…

Я перевожу взгляд с него на Кейда, гадая, как Кейд выглядел бы с усами. В голове всплывает шутка об усах и трусиках, и я быстро моргаю, чтобы прогнать ее. После этого я оглядываю стол, чтобы проверить, не заметил ли кто-нибудь, что я думаю о том, как Кейд залезает мне в трусики. К счастью, это невозможно, и все сосредоточили свое внимание на главе семьи, который рассказывает, чем он занимался на этой неделе, пока я размышляю о том, как борода и язык Кейда…