Его перевели в военный госпиталь Пазельвок в Померании, в котором Адольф нашёл своего «Ананию». Им оказался некий психолог Эдмунд Форстер. Шансов на восстановление зрения для человека не было никаких. Но Форстер решил попробовать и, к своему величайшему удивлению, у него это получилось. Он долго наблюдал за Адольфом, и понимал, что человек перед ним находится не совсем обычный. Хитлер постоянно говорил о каком-то Провидении, о высшем предназначении. Форстеру и до этого приходилось общаться с подобными психозами, а именно так понимает современная наука любое нестандартное поведение или необычный взгляд на себя у пациента, поэтому он просто решил подыграть этому, много возомнившему о себе капралу, у которого ранение и отравление газом вызвало явное психическое расстройство и манию величия. Сеанс проходил в полной темноте. Форстер зажёг две свечи и произнёс:

– Ты, правда, ослеп. Но раз в тысячу лет на земле рождается великий человек, которого ждет великая судьба. Может быть, это – ты! Может быть, именно тебе суждено вести Германию вперед! Если это так, то Бог вернет тебе зрение прямо сейчас!

И кто-то вернул Адольфу зрение. Он, к потрясению своего доктора, увидел свет приближающихся к нему свечей.

Впоследствии это стоило Эдмунду Форресту жизни. Иногда полезно верить в сверхъестественное, в непознаваемое. Если бы тогда герр Форрест поверил в это, то, скорее всего, остался бы жив. Правда, и скорее всего, только до окончания военного трибунала в Нюрнберге в 1946 году. Но история не знает, и не хочет знать, сослагательных наклонений. А мы, давайте всё-таки поверим в существование этого сверхъестественного и подсмотрим в одну из камер тюрьмы Ландсберг, в которой сидит один из персонажей нашего повествования – Адольф Хитлер.

Была уже ночь. Адольф лежал на кровати, заложив руки за голову. Ему не спалось. Скоро ему исполнится тридцать пять лет, но перспектив возрождения столь блистательной политической карьеры он уже не видел. В видении своей дальнейшей жизни была полная слепота, такая же, как после отравления ипритом. Но там была физическая слепота, а где-то в потёмках своей души, Хитлер видел слабый свет возрождения и исцеления. Он верил тогда в чудо, и оно произошло. А здесь…. Он старался припомнить те слабые ощущения той подсознательной веры в своё исцеление, но у него ничего не получалось. Какое же может произойти чудо, если в действие пришёл закон человеческий? За ним на пять лет захлопнулись ворота этой проклятой тюрьмы, и хоть отношение к нему со стороны администрации было более чем лояльным, настроение Хитлера от этого не улучшалось. Рядом, в соседних камерах сидели его товарищи по партии. «Проклятые евреи! Они прекрасно умеют убить не только чудо, но и любую веру в него. Как меня подставили!..» – Адольф никогда в своей жизни не винил в своих бедах самого себя. Лунный свет освещал камеру через решётки и делал и без того бледное лицо арестанта ещё более белым. Если кто-нибудь в этот момент посмотрел на него со стороны, то, скорее всего, ужаснулся. Мертвенно-бледное лицо, с широко открытыми, неподвижными глазами, смотрящими в одну точку – всё это напоминало какой-нибудь фильм ужасов о Дракуле. Это был настоящий демон ночи, заключённый в темницу на многие годы.

Неожиданно, громко щёлкнул засов открывающегося окошка, и заискивающий голос надзирателя подобострастно произнёс:

– Герр Хитлер, к вам посетитель!

Адольф медленно поднял голову и раздражённо спросил:

– А не поздно ли? На часы посмотри сначала!

– Герр Хитлер! Это по распоряжению директора тюрьмы! Никак нельзя отказать!