Прежде со мной такое уже не раз случалось, но всегда такое ожидание было особенным.

И на этот раз я волнующе ждал его желанного пришествия, и у меня замирало дыхание, когда предчувствие посылало мне заветные знаки, заставляя сильнее и тревожнее биться сердце. Мне даже казалось, что восторженным ожиданием захвачен не только я, но того же заждались дома и уличные фонари, потемневшая трава, обнажившиеся деревья и последние цветы осени – разноцветные астры. Я знал и верил, что предчувствие меня не обманет, что вскоре возликует всё моё существо навстречу вновь обретённому, долгожданному счастью.

И, наконец, оно случилось! Всё вокруг наполнилось искристым светом, преобразив притихший город сказочным великолепием, с которым соединилась моя душа в приятии этой великолепной, мерцающей новизны. На вечерний город легко и торжественно падали первые снежинки, словно волшебная благодать Природы…

От вида убегающих вдаль грохочущих поездов я испытываю сильнейшее душевное волнение, и у меня на мгновение перехватывает дыхание. Всё моё существо наполняется пронзительным радостным чувством, словно мне тоже нашлось место среди сотен удачливых пассажиров, и стремительный состав увлекает меня в беззаботное и желанное будущее. Ведь известно, что все поезда идут в солнечную Аркадию, иногда сворачивая в страну Сукхавати, созданную для самосовершенствования и бесконечного счастья.

Когда мне говорят, что это не так, я отказываюсь верить подобным заявлениям, поскольку уверен, что скептики просто уже купили билет на один из таких поездов, и не хотят кичиться передо мной своей предприимчивостью и невероятным везением.

Конечно же, маршруты следования могут быть различны, поскольку необходимо собрать всех тех, кому посчастливилось ехать в удобных вагонах, выкрашенных в зелёный – цвет безотчётной надежды. Но всё равно, что бы там ни говорили, все поезда идут именно туда, в страну беззаботного счастья, иначе как объяснить, что железнодорожные пути на всём своём протяжении опутаны гирляндами синих светофорных огней, наполняющих сердце восторженным трепетом и радостью ожидания с дальней желанной обителью. А синий – это цвет удачи, мечты и вдохновения, цвет спокойствия и безмятежности – чего в избытке в солнечной Аркадии и благословенной Сукхавати.

Мне приснился замечательный сон. Вокруг меня голосили люди, озабоченные тем, чтобы мне что-нибудь продать. Кондитер предлагал мне нежнейший торт, хотя прекрасно знал, что я не ем сладкого. Антиквар настоятельно рекомендовал мне издание Державина, несмотря на то, что оно уже есть в моей библиотеке. Торговец мехами навязчиво тряс передо мной тёплой шубой, тогда как в Питере – это совершенно бесполезный предмет по причине мягких и бесснежных зим. Я даже не говорю о разного рода уличных торговцах, которые предлагали купить мне какое-нибудь экзотическое животное или с ним сфотографироваться. Такие зазывалы удивляли меня больше всего, ибо я считаю, что одного моего вида достаточно, чтобы понять, что подобные вещи меня не интересуют.

Мне тоже было, чем порадовать покупателей. Я выставил на продажу свою живопись, рассказывая окружающим о том, как хорошо будут смотреться картины на их кухнях или столовых. Но покупателей так и не находилось. Люди не понимали, зачем им это нужно, равно как мне никогда не приходила мысль фотографироваться с животными. В этом отношении я оказался ничуть не лучше остальных продавцов, ибо по одному только виду моих потенциальных покупателей было заметно, что предлагаемый товар им неинтересен.