Тот послушно опустился в указанное кресло, вытер носовым платком вспотевший нос и облегченно вздохнул. Теперь ему, наконец, стало ясно, что слова следователя – не пустое обещание и он, Саркисов, действительно находится под постоянным контролем товарищей из Комитета.

Интерьер служебного жилья Долгова заметно изменился. Кое-где в комнатах и коридоре еще стояли неразобранные коробки, но в основном квартира уже приобрела жилой вид: на окнах появились шторы, на полках – книги, на полу – большой узорчатый ковер.

Часы на серванте показывали без четверти семь. В кресле перед журнальным столиком сидела Валя и лениво листала журнал «Огонек». На ней был деловой костюм, рядом с креслом стояла сумка, из которой торчали какие-то бумаги. Она забежала к Долгову сразу после работы, не заходя домой. На журнальном столике, сервированном на двоих, стояла бутылка шампанского и букет цветов в вазе.

С кухни доносился звон тарелок. Валя оторвала взгляд от фотографии нестареющей Майи Плисецкой, прислушалась. Как же это несправедливо и жестоко: Толик уже замминистра, квартирой в Москве обзавелся, а Сашки нет в живых! Хотя Долгов тоже такую трагедию пережил… А она ничего об этом не знала, брякнула: «Как жена?» Оба они хлебнули горя, не дай бог кому! А Толик совсем не изменился, и ничего начальственного в нем нет. Настоящий друг. Валя посмотрела на цветы, вспомнила рассыпанные по полу своей комнаты в общежитии ветки сирени и невольно улыбнулась.

Появился Долгов с большой тарелкой в руках, над которой горкой возвышалась красная икра с воткнутой в середину столовой ложкой. Он поставил тарелку перед Валей.

– На, попробуй. Наша, дальневосточная. Малосольная. Здесь такой не бывает.

Ложкой икру Валя есть не стала, сделала пару бутербродов: себе и Толе. Долгов откупорил бутылку. Пробка выстрелила в потолок, Долгов разлил шампанское по бокалам, протянул один из них Вале:

– Ну что, за… встречу?

– Нет, тосты ты никогда говорить не умел, – покачала головой она. – Не то что Сашка. Он бы сейчас сказал что-нибудь вроде: «За наше светлое, незабвенное, трижды дружественное прошлое… и пусть оно будет с нами и в настоящем и в будущем– всегда!»

– Да, это он мастер, – согласился Долгов.

Оба выпили бокалы до дна.

– Зато я тебя открыл первым. Помнишь, как ты по-английски с туристами лопотала, когда я с тобой решил познакомиться? За американскую туристку себя выдавала? «Сорри, ай донт спик рашн». Я тебя сразу раскусил, с первого взгляда.

– Я же не знала, что передо мной профессиональный разведчик. Кстати, а как ты из ГРУ в таможню попал? – поинтересовалась Валя.

– Просто. Как с корабля на бал. Решили усилить таможенные кадры. А кем усилить? С улицы человека не возьмешь. Вот и стали силовые ведомства на этот счет шерстить. Я там не один оказался: и гэбэшники, и менты… Кстати, весьма интересная среда, мне сразу понравилось, ну, а разнообразия, риска и ответственности, пожалуй, даже в избытке. Служба – одна из самых лучших в мире. Извини, я плохо за тобой ухаживаю, – спохватился Долгов, заметив пустую Валину тарелку.

Он взял салатницу и принялся щедро накладывать в нее купленный днем в столовой салат.

– Вкусно, – кивнула Валя, попробовав угощение.

– А ты, значит, в Обществе дружбы большой начальник?

– Ну уж и большой! Зав протокольным отделом.

– Интересно?

– Высокие делегации лично принимаю. Французы уехали, на следующей неделе чехи будут, потом англичане. Разнообразие лиц и национальных характеров. В общем, можно сказать, интересно. Ну а ты как, привык к Москве?

– Привыкаю… хотя одному трудно. Министр все ненавязчиво намекает: жениться, мол, надо. По статусу положено. Шучу.