– Разве я на такого не похож?

– Очень похож! Поэтому…

Махмуд достал из кармана афганский паспорт с арабской вязью на обложке и, протянув его Ветрову, включил свет в салоне, чтобы тот смог как следует рассмотреть свой новый документ. Ветров начал листать паспорт.

– Настоящий? – спросил он осторожно.

– Обижаешь. У меня все настоящее. И «Бахтар» будет настоящий.

Ветров внимательно рассматривал свою фотографию в паспорте. На ней он был без бороды и выглядел несколько моложе.

– Али Абдо. Сам придумал? – прочитал он вслух свое новое имя.

– Нравится? Почти Алик, да? Ты ведь у нас Александр?

– Был Александром.

– Ну вот, а теперь будешь торговым агентом совместного предприятия «Бахтар» Али Абдо. Только бороду сбрить надо. Я другой фотографии не нашел… Ты доволен?

Ветров кивнул:

– Нет у тебя другого выхода, Али. А так хоть на родину попадешь! Живым.

Махмуд выключил свет в салоне, прибавил скорость. Машина свернула с грунтовой дороги на шоссе и скрылась в темноте афганской ночи.

В камере для проведения допросов следственного изолятора КГБ на привинченных к полу табуретах сидели следователь, психолог и напротив них – как всегда потный от волнения Саркисов.

На столе стояли катушечный магнитофон с микрофоном, телефон, пепельница, полная окурков, лежали листы протокола допроса, пачка сигарет «Опал» и папка следователя. Бобины магнитофона крутились. Психолог внимательно смотрел в глаза Саркисова. Допрос продолжался второй час.

– Сурен Саркисович, очень трудно поверить, что вас использовали втемную и вы не знаете ни человека, который вам вручил бутылки, ни того, кому вы должны были передать вырученную за них валюту, – сказал следователь, доставая из пачки очередную сигарету.

– Мамой клянусь! Бутылки в гостинице дали. Яего первый раз в жизни видел. Подошел, попросил взять, – запричитал Саркисов, вытирая платком мокрую шею. – Сказал, в Фамагусте ко мне другой человек подойдет, невысокий, с бородкой – ему деньги отдать.

– Согласитесь, ваши объяснения наивны. С какой стати вы повезли бы через границу шампанское от незнакомого человека, да еще с такой дорогой начинкой?

– Если человек просит, почему не помочь? У нас так принято.

– А может, так дело было: тот, кто передал вам бутылки, сослался на того, кому вы просто не могли отказать?

Саркисов молчал, отведя взгляд. Следователь вопросительно глянул на психолога, и тот удовлетворенно кивнул, подтверждая, что они попали в точку!

– Так оно и было, да, Саркисов? Имя этого человека! Ну, быстро! – повысил тон следователь.

Саркисов продолжал молчать, понурив голову.

– Хотите один по делу пойти? Хорошо, как хотите. Статья у вас расстрельная. Без вопросов. Для любого нашего суда, включая Верховный. Ознакомьтесь с заключением экспертов.

Следователь вынул из папки листок и передал его Саркисову. Армянин, прищурившись, стал читать текст, бледнея на глазах.

– Бриллианты, которые вы пытались вывезти из СССР через Измаильскую таможню, похищены из Гохрана. Имеют уникальную ценность. Вернее, бесценны. – Следователь сделал небольшую паузу, давая Саркисову возможность оценить содеянное, затянулся сигаретой и веско произнес: – Если у вас нет подельников, значит, не только контрабанда, но и похищение – ваших рук дело!

– Нет-нет-нет!.. – всплеснул руками Саркисов. – За этим… За это… Это очень большой человек! Очень!

– Имя!

– Вы не сможете с ним справиться. У него такие связи, такие связи – вы даже представить себе не можете! – В голосе Саркисова послышались нотки благоговейного ужаса.

– Прекрасно могу себе представить. Имя, Саркисов! – Голос следователя металлически зазвенел.