Долгов вспомнил, как однажды майской ночью, ободрав несколько кустов сирени, он по пожарной лестнице поднялся на шестой этаж Валиного общежития и забросил охапку цветов прямо в окно ее комнаты, а когда спускался вниз, увидел Сашку, который собирался совершить такой же подвиг. Соперничество было нешуточное. Но Валя предпочла Сашку, и Долгов, как настоящий друг, отошел в сторону, более того, благословил их любовь, несмотря на гложущую сердце ревность. А через полтора года он встретил Олю и понял, что наконец нашел свое истинное счастье. Лучше поздно, чем никогда. Саша с Валей собирались пожениться как раз перед отъездом Ветрова в затянувшуюся почти на пять лет командировку. Он отбывал туда, откуда письма приходят редко и без обратного адреса…

Наконец Долгов увидел стройную, элегантно одетую женщину. Валентина была все так же хороша собой, но теперь в ней появилась еще и мягкая женственность.

Спускаясь с крыльца, она о чем-то говорила с симпатичной подругой в очках. Жаль, что отсюда, из машины Долгов не мог услышать ее прекрасный звонкий голос. Еще немного, и он будет готов произнести эту страшную фразу: «Сашки больше нет»…

Женщины попрощались и разошлись в разные стороны.

– Вперед. Потихоньку, – приказал водителю Долгов, и Сергей тронулся с места.

Некоторое время машина ехала рядом с идущей по тротуару Валей, пока она, наконец, сама не заметила лицо Анатолия в открытом окне.

– Девушка, вас подвезти? – спросил он, придавая голосу фальшивую веселость.

– Привет, Толя.

Он распахнул дверцу и отодвинулся в глубь заднего сиденья. Валя села, и машина тронулась.

– А я как раз проезжал и вижу – ба, знакомое лицо. Куда пропала, подруга? Зашла бы, посмотрела, как я устроился.

– Вся в делах. Делегации, делегации, одна за другой – все перестройкой интересуются. – Валя вдруг внимательно посмотрела на Долгова. – Ты меня специально ждал? Что-то сказать хочешь?

– Нет, я… хотя, в общем… – растерялся Долгов.

Валя успокаивающе положила ладонь ему на руку и произнесла:

– Не надо, Толя. Я уже все знаю…

И Долгов с облегчением вздохнул.

Был поздний вечер. В высоком афганском небе, усеянном точками звезд, сияла луна, освещая заполненную густым туманом равнину. В тумане едва можно было различить очертания полуразрушенного афганского дома.

Послышался рев мотора, и свет фар выхватил длинный деревянный помост рядом с домом. На нем, завернувшись в солдатское одеяло, спал Ветров. От шума мотора и света фар он проснулся, поднял голову и несколько мгновений, прищурившись, бессмысленно смотрел на затормозившую невдалеке битую старенькую «тойоту».

Хлопнула дверца. Из машины вылез Махмуд. До Ветрова донеслась афганская мелодия – в автомобиле работал приемник.

– Замерз? – спросил Махмуд, улыбнувшись.

Ветров спустил ноги с помоста, поежился.

– Ничего, я привык.

– Давай в машину!

Ветров соскочил с помоста, закутавшись в одеяло, побрел к «тойоте». На самом деле его трясло от холода и туманной сырости. Здесь, в заброшенном кишлаке за городом, он в ожидании Махмуда жил уже четвертый день.

Ветров сел в машину. Махмуд тронул «тойоту» с места, кивнул на одеяло:

– Выброси, а то вшей мне напустишь.

Ветров послушно стянул с себя одеяло, на ходу приоткрыл дверцу и выкинул его в темноту.

– Ну что? – не в силах больше ждать, спросил он.

– Танцуй, шурави!

– Получилось?

– Вопрос решен компетентными товарищами положительно, – веско ответил Махмуд. – В порядке мирного сотрудничества в Москве будет открыт торговый дом «Бахтар». И его директором назначен я, недостойный Махмуд Хабиби! – Он засмеялся, не скрывая радости. – В Москву, в столицу социализма поеду, шурави! Понял, да? Завидуй! Но мне нужны сотрудники, которые хорошо знают наш язык, обычаи и рынок. И главное, чтобы они были мне преданными друзьями. – Махмуд испытующе посмотрел на Ветрова, явно ожидая просьбы или вопроса.