На ближнем к реке помосте, подальше от посторонних глаз, сидели Махмуд и Ветров. Ветров, задумчиво глядя на бегущую воду, слушал Махмуда.

– На следующий день под Сари-Пулем большая операция была, чтоб тебя найти, – говорил по-русски Махмуд совсем неплохо, хотя и с акцентом. – Целый батальон при поддержке с воздуха четырех боевых вертолетов. Вот какой ты для них ценный!

– Оно и видно, что ценный! Нашли?

– Нашли, – со вздохом кивнул Махмуд. – Ты себя гранатой взорвал. Себя и шестерых душманов. Погиб, как настоящий герой.

– Надеюсь, теперь-то ты понимаешь, как было на самом деле!..

– Понимаю, конечно, но…

Появился чайханщик с подносом, и Махмуд замолк. Чайханщик поставил на маленький столик посреди помоста чайник, пиалы, плошку с медом, положил афганские лепешки:

– Кушайте на здоровье.

– Спасибо, – поблагодарил Махмуд, и чайханщик немедленно удалился. Махмуд проводил его настороженным взглядом. – Скажи, как ты все-таки жив остался?

– Молча, – грустно усмехнулся Ветров, отламывая кусочек от лепешки. – И граната была, и душманы. Хотели меня живьем взять. Только я в темноте из их кольца ушел. А «эфку» без чеки под камешек сунул. Наступишь на него, сковырнешь – и всем кирдык! Ну вот, один из них и наступил. А теперь ты мне скажи, кого они вместо меня в цинковом гробу в Союз отправили?

– Да у тех, кто у вас «грузом двести» командует, такая неразбериха! Они быстро-быстро отправили то, что как будто нашли, в запаянном гробу. Понял?

– Не понял. Кто вместо меня полетел?

– Героин, – произнес Махмуд, понизив голос почти до шепота.

– Наркота? – переспросил Ветров.

Махмуд кивнул.

– Мой знакомый торговец помогал им срочно товар найти. Э! Некоторые ваши и не такое творят. Ничего не боятся, все повязаны: кто керосин из трубы качает, кто спичками торгует: у вас копейка, здесь 20 афгани, вагонами возят. А лучше всего наркотики – мало веса, денег много, – Махмуд на всякий случай оглянулся, не подслушивает ли кто их тайный разговор.

– Молодцы полководцы! – покачал головой Ветров. – Значит, меня уже похоронили и на могиле цветочки лежат?

– Да, Саша, выходит так. Вот почему тебе своим показываться нельзя. Сразу настоящим покойником станешь. Очень большие погоны за этим делом стоят. Весть, что ты живой, до них в десять раз быстрей дойдет, чем ты доберешься до людей, которые тебя защитить смогут.

– Это верно… Живых покойников не любят, – произнес Ветров задумчиво.

Оба замолчали. Ветров ел лепешки с медом и обдумывал неожиданно возникшую опасную ситуацию, из которой надо как-то выкручиваться. Но как? Махмуд пил зеленый чай. Легкий ветерок с реки обвевал их головы.

– А сам-то ты как от людей Хабибулы живым сумел уйти? – поглядел на афганца Ветров, покончив с очередной лепешкой.

– Подставили мою бедную голову под быстрый кинжал, – вздохнул Махмуд.

– Кто?

– Этого я тебе не могу сказать. Сам знаешь, птичка поет, пока коршун не видит. Я, тебе, конечно, доверяю – работал с тобой долго, платил ты хорошо, Махмуда не обижал, но…

– Доверяй, но проверяй.

– Русский язык – меткий язык. Как душманская пуля, – улыбнулся Махмуд, обнажив белоснежные ровные зубы. Он оглянулся, наклонился к Ветрову и заговорил едва слышно: – Я потом узнал: те люди, которых ты в кишлаке положил, караваны с опием к пакистанской границе водили, чтобы там героин делать. И с вашими генералами дел иметь не хотели. Поэтому их и убрали. Зачем вашим конкуренты нужны?

– У меня был приказ их живыми брать, – возразил Ветров.

Махмуд тихонько захихикал, потом произнес очень серьезно:

– Ты что, до сих пор не знаешь, что моджахеды живыми не сдаются? Эх, шурави-шурави! Твоим начальникам караванные пути до Пака нужно было знать. Вот ты им с картами и помог.