В панике она нашарила в кармашке пудреницу и трясущимися руками раскрыла ее, с ужасом глянув в зеркальце.

Вопль, полный ужаса, облетел сад трижды, вспугнув голубей на ветвях деревьев.

Гном отмассажировал ее на славу.

Все ее лицо вспухло и отекло, покрылось мелкими кровоподтеками, будто девушке давили сотню прыщей разом, на носу горела свежая «слива». Веки нависли над глазами, как будто вчера Мирабелла выпила бочку воды на ночь и съела мешок соли. Макияж размазался, образовав на лбу подобие черных крыльев летучей мыши. Совсем, как у страшного солиста заморской группы, называющейся почему-то красиво — «Поцелуй».

Но хуже всего пришлось губам Мирабеллы, в которые тыкала непосредственно ручка вантуза. Хоть и через толстый слой резины, но все же.

Они распухли и стали ужасно бесформенными, как лопнувшая в кипятке сарделька.

— Ну, почему-у-у-у-у! — взвыла Мирабелла, в истерике усевшись прямо на землю и задрав красное, залитое слезами лицо к небу. — За что-о-о?!

Гном, боязливо наблюдающий за своей первой пациенткой из укрытия, в ужасе передернул плечами.

— Страшна, — произнес он с чувством, совершенно позабыв, что таковой прелестную мордашку девушки сделал именно он. — Кажется, пер-р-рестарался. Неудачный экспер-римент. Об этом сеансе массажа Богине лучше не знать. А то не допустит к телу. Скажу — не догнал. А будет спрашивать, что это у нее такое с физиономией — скажу, сама упала. Об пенек. А потом еще об камень. И в муравейник! Ха-ха!

***

— Анри! Что все это значит?!

Королева просидела в засаде весь день, до самого вечера, когда на потемневшем небе зажигались первые звезды. И вовсе не потому, что ей не хотелось присоединиться к празднику. Она просто не смогла подняться на ноги от изумления после увиденного.

Пылкая перепалка Анри и Белоснежки закончилась внезапным поцелуем, и тут, нужно признать, от изумления были вынуждены присесть на минутку абсолютно все в саду. От гостей до слуг.

Мирабелла, выбравшаяся из кустов вся в листьях и в ветках, запутавшихся в ее прическе, даже взвыла то досады и сломала об колено зонт, глядя, как Анри обнимает Белоснежку и целует ее, ласково приглаживая ее черные шелковые локоны.

А потом как-то совершенно естественно, как-то само собой вышло так, что Анри и Белоснежка уже кружились в танце. И глядя на эту яркую пару, теперь никто не сказал бы, что Белоснежка некрасивая, а принц проводит с ней время из каких-то корыстных побуждений.

Они смотрели друг на друга и молчали. Кружились в танце по полянке и боялись и слово произнести, чтобы не нарушить хрупкую идиллию и не испортит все ненужными и опрометчивыми поступками…

— А вы как думаете, что это значит? — истерика Королевы удивила Анри. — Мне кажется, все предельно ясно. Это означает ровно то, зачем вы меня пригласили.

— То есть?.. — поощряя молодого человека на дальнейшие признания, произнесла Королева.

— То есть, мне очень понравилась Белоснежка, — без обиняков и не тушуясь, прямо ответил Анри.

— Вот так просто? Но, — прошептала Королева, у которой в данный момент с треском происходил разрыв шаблонов, — она несколько полновата, и…

Анри с еще большим удивлением посмотрел на Королеву.

— Я заметил, — с прохладцей ответил он. — Но это не имеет никакого значения.

— Да-а-а?! — изумленно произнесла Королева, покосившись на Короля.

Дело в том, что Король не блистал красотой.

То есть, конечно, он был весьма приятным, но Белоснежка габаритами пошла именно в батюшку. Иными словами, Король был… толстоват.

И роста не самого выдающегося.

Милый и уютный толстячок, чего уж греха таить.

И единственным его неоспоримым и очевидным достоинством была внушительного вида корона на плешивой голове.