– Но не столько же лет! А ты тогда думала о том, что ощущала тогда я? Когда в классе мне говорили, что у меня мать плохая, потому что от хорошей жены мужья не уходят! Ты сейчас упрекаешь меня в эгоизме, а ты столько лет мучила отца своей неопределённостью! Было время, когда я ненавидела тебя за то, что ты заставляла его страдать, – Зоя повернулась лицом к матери

– Принимаю твои упрёки. Больно, но справедливо. Вины своей не отрицаю. Поверь, я очень хорошо понимаю тебя. Была бы жива моя бабушка, она рассказала бы тебе, как несколько лет водила меня к неврологу. Как прижимала меня к себе во время детских истерик и ночных кошмаров, а когда она засыпала, я ощущала ткань моей ночной рубашки, мокрую от её слёз. Я тоже очень переживала за тебя, доченька. Поэтому делала всё возможное, чтобы ты чаще встречалась с отцом и бабушкой, ты не можешь это отрицать, верно? Но тогда… Мне тогда следовало просто услышать слова Радомира, просто поговорить с ним и мы обязательно бы разобрались в том, что происходит. Но вместо этого я изображала неприступную каменную крепость. Слишком глубоко в меня вбили эти постулаты о женской независимости и гордости. Зато никто не научил женской мудрости уступать, – Маланья с трудом сдержалась, чтобы не оборвать этот трудный разговор.

– Ты и теперь держишь отца на расстоянии. Ты что, до сих пор не можешь простить ему эту Гинтану? Он тоже не любит вспоминать о том периоде, когда вы жили раздельно. Но он мне сказал, что в его жизни есть только одна женщина. Это ты. Но, когда я приезжаю домой, наблюдаю, что вы почти не говорите друг с другом. Разве я не вижу, что вы отстранены друг от друга? Если ты в кои веки решила быть со мной откровенной, то скажи, почему вы живёте так? Разве это нормально? – Зоя внимательно смотрела на мать.

– Потому что мы давно сказали друг другу всё, что хотели. И то, как мы сейчас живём, мне кажется вполне нормальным. Теперь мы уверены друг в друге, понимаем друг друга с одного взгляда и нам уже не требуется никаких доказательств того, что мы дорожим друг другом. Поэтому каждый из нас может спокойно заниматься любимым делом, находиться на любом расстоянии от другого, нисколько не сомневаясь в нерасторжимости нашего единства. Вот поэтому я и уверена в том, что некая видимая посторонним глазом отстраненность как раз свидетельствует о сильной взаимной любви. Понимаешь, доченька, совместная супружеская жизнь состоит из разных периодов.

В начале наших отношений мы с Радомиром тоже с трудом расставались хотя бы на минуту. Я тосковала без него, хотя никогда не говорила ему про это. Но потом это бурное проявление переживаний проходит. Это вовсе не означает, что исчезают сами чувства. Напротив, они становятся глубже и сильнее. Помнишь, у Шекспира: «люблю, но реже говорю об этом…» ? Если ты увидишь, что супруги, прожившие в браке много лет, обнимаются и целуются, не отрываясь друг от друга, знай, что это постановочное шоу, игра на публику и желание произвести впечатление на зрителя. Это только в первое время влюблённости есть такая острая потребность друг в друге. В первую фазу увлечения мы стремимся быть идеальными перед объектом своей страсти, потому что страшимся потерять взаимность. Сдерживаем себя, скрываем свои дурные привычки, украшаем себя, пытаясь предстать более красивыми и благородными, чем являемся в обычной жизни. Но проходит время и наступает другая фаза отношений. Мы становимся такими, какие есть, нервными, колючими, эгоистичными, словом, обычными несовершенными людьми, какими нас создала природа. И вот здесь, начинаются конфликты и непонимания.