Курить утром вредно и холодно. На ходу? Нет удовольствия. Стоя на месте – ноги стынут, зябко. Лесная дорога разрезала закраек на две неравные части. Правый – к мари, небольшой, местами просматривается насквозь, левый – тянется в увалы, распадками взбирается на хребет и сваливается в сивера. Дорога старая, брошенная, разбита на столько, что местами и КрАЗ-лаптежник на брюхо сядет. Даже лучильщики перестали по ней ездить. Поросла она посредине кущами березняка, ерника. Кое-где упавшие лесины перегородили ее, но для ходовой охоты одно удовольствие. Хорошо и натаскивать начинающих охотников. Заячьи тропы пересекают дорогу. Натоптаны, словно они здесь табуном бегают, Не тропы – магистральные трассы. Ставить петли вроде бы простое занятие, но и здесь как во всем нужен навык. Нихромовая, за неимением, стальная отожженная миллиметровая проволока разделана на петли дома. Длина не меньше метра, иначе закрепить ее надежно будет проблематично. Тонкий стволик заяц может сломать или перегрызть, а на толстый три витка не сделаешь. Петля, диаметром двадцать сантиметров укрепляется над тропой на ширину спичечного коробок – три – четыре сантиметра. Важно что бы петля стояла на фоне ерника, травы. Не вредно будет ее перед установкой протянуть вокруг лесины, выровнять, предварительно протерев наломанными ветками багульника. Сломайте пару веточек, разомните в руках и даже зимой его запах порадует, зачарует вас. Если возле тропы нет подходящего деревца, то срубается потаск, или выворачивается вместе с корнем, ставится в чепуре, а к нему уже привязываешь петлю.

Солнышко. Зимнее солнышко, как оно радует и греет. Да, греет. Разница между дневной и ночной температурой в Забайкалье весьма ощутительна. Москва в сводках погоды всегда передает только дневные температуры, чтобы не пугать народ. Но находятся руководители с удивлением спрашивающие; «За что им только коэффициент и надбавки платят». За то и платят, что в обед немного отпустит, а остальное время давит. Вспорхнули, расселись по деревьям табунок рябчиков. Крутят ошалело на ярком солнышке головами. Засони. Только после третьего выстрела сорвались, понеслись в густой листвянник. Все, теперь близко не подпустят. Прошли те времена, когда можно было весь табунок с места перещелкать – пуганные. Заорал козел, уводя коз к увалам, подальше от опасного места. Впрочем, к выстрелам звери привыкли, знают, что это опасность, но эхо сбивает, путает. Иногда если выстрел одиночный, то убегая от эха, могут выскочить прямо на охотника. Но мы нашумели.

Славка наловчился и на установку петли у него уходит все меньше и меньше времени. Теперь он сам выбирает место, сам устанавливает петли. Я только изредка комментирую, подсказываю.

– Ставь, ставь. Посмотри сколько следов колонка. О да их тут пара. Ставь. Они быстро приберут твоих зайцев.

Ставить петли, где много валежника, где каменные россыпи, можно, но нет никакой гарантии, что ты их найдешь. В таких местах обычно много колонка, ласки, горностая. С ними соперничают вороны. Вот уж действительно бич охотников, рука не поворачивается, дописать «божий», скорее чертов. Лучше пропустить пару троп. Уйти подальше в густой стоячий молодой листвяк и поставить петли там. От колонка стопроцентной гарантии нет, но хоть вороны не найдут. Хороший охотник может обслуживать до 200 петель. Но это уже промысел. А если вырываться в лес раз в неделю на выходные, то такого количества не нужно. Лучше иногда обновлять, изменять свой путик.

Справа, с мари еще одна дорога. Эта накатана. Метров через триста небольшая, старая, полузаросшая просека. Сворачиваем. Там есть несколько моих петель. Надо проверить. Впрочем, и этот участок путика уступлю Славке. Негоже друг за другом бегать. По просеке я иду впереди, посматривая по сторонам. Вот одна петля сбита. Другая нетронута. Впереди на тропе сидит заяц. Срываю ружье. Заяц делает небольшой прыжок и садится на задние лапы. Я шаг – он прыжок. Я шаг – он прыжок. Отбрасываю в сторону ружью бегу за зайцем. Через несколько прыжков, догнал, прижал к земле. Славка с удивлением смотрит на эти выкрутасы. Из-за моей спины заяц ему не виден. Почему я бросил ружье, куда побежал по целине? Когда же показал ему пойманного ушкана, он опешил.