– Можешь.

– О, спаситель! – оборотень чуть было не запрыгал на месте.

– Но у меня есть ряд требований. Я люблю, когда тишина в доме.

– Да я тих, как склеп в ночи, – жарко откликнулся новый знакомец.

– Не выношу запах табака, – прадед не курил, и в этом Вемовей пошел в него.

– Не курю, вот те святая звезда.

– Чтобы не гадил, немытые тарелки, крошки, мусор не терплю...

– Все будет в чистейшем виде, мамой клянусь! Языком лизать стану, хвостом мести.

– Увижу клочки шерсти по углам, вылетишь.

– Вычесывать себя ежедневно буду, вылизывать...

– Избавь от подробностей. И никаких девок по ночам в койках.

– Оу, – грустно выдохнул оборотень. Последний пункт курсантика почти подкосил, но он-таки сдюжил.

– И самое важное: обо мне ни с кем ни слова. Устраивает – заселяйся.

Вздохнув так тяжело, будто его на заклание ведут, оборотень согласился. Вемовей подумал, не совершил ли он большую ошибку, приютив этого артиста. Но решение уже было принято.

***

С залива веяло прохладой. Тишина. Лишь утром да в обеденные часы тут бывало многолюдно, когда к пирсу причаливали, а потом отходили торговые да грузовые судна. Вечера же оставались покойными. Вода в бухте обычно смирна, не то, что на родном побережье. Там даже в безветрие по морю гуляли кудрявые буруны, а в шторма волны лупили так, что казалось раздробят утес.

Вемовей привычно улегся на дно причаленной лодки, спугнув пару чаек, и раскрыл книгу по вэйплетениям. Затем придался размышлениям, выстаивая в голове очередную версию взлома поводка.

Не заметил, как свечерело. В небе зажглись робкие бледные звезды, когда послышался разговор. Вем узнал их. Командир и душеспасательница неспешно прогуливались по мосткам, держась за руки. Явно возвращались с какого-то светского приема, поскольку Мостовцев щеголял парадным белым кителем, а душеспас сияла как ангел в платье из золотистого атласа.

– Поли, душа моя, я уверен, что лучше девушки мне не найти. Твой батюшка в отъезде, и я дождусь его. Позволь мне просить твоей руки у него! Ты же выйдешь за меня?

Полина удивленно смотрела, как парень становится пред ней на одно колено.

– Прошу тебя стать моей женой!

В его руке блеснуло колечко.

Поля накрыла щеки ладонями и растерянно уставилась на него. Пауза затянулась, и парень занервничал. Это словно разбудило девушку, и она с улыбкой прошептала:

– Хорошо, Илья. Да!

Командир надел украшение на пальчик избранницы и вызвал говор: "Давайте, ребята!". Миг, и небо озарилось вэйновским салютом. Вэя рисовала узоры и распадалась водопадами искр. Яркое зрелище. Пятерка вэйскадровцев дружно свистели им с берега и кричали поздравления. Хлопнула бутылка игристого вина, послышался звон хрустальных бокалов.

Когда пирс опустел, Вемовей откинулся снова на спину и с силой зажмурил глаза, чтобы не видеть звезд. Острая горечь появилась во рту, которую невозможно сглотнуть. Он и сам не мог понять собственной реакции. Это же душеспас. Чужая невеста, с въедливым характером. Он же это знал. А еще необычайно одаренная, с опозданием, но он это понял. Прочувствовал, так сказать, на собственном опыте. Выходя из кабинета после каждой процедуры, он ощущал, будто с его свинцовой души снят очередной камень.

– Полина, – прошептал он.

Дивно красивая, избалованная, по слухам из богатой и именитой семьи. Он же лишак-голодранец, с очерненной родословной, внук отступника. Ни денег, ни титула. Он ей не то, что не пара. Он и мыслить о ней не имеет права. А вот, изнань возьми, мыслит.

– Она не твоя, – процедил он сам себе. – И никогда не будет. Уймись, дракон тебя дери! – кулак с силой ударил о борт лодки.