Башня Вемовея 1. Душеспасательница Анна Невер

1. Пролог

Вемовей - потомок опального рода, лишенный наследства. Он жаждет отомстить за смерть прадеда и вернуть поместье. Но судьба будто в насмешку кидает его в череду злоключений и приводит в высшее военное училище для колдунов. Здесь юная душеспасательница Полина попытается вытащить тьму из его души. И сама незаметно становится для него светом. Только Вемовей пока не знает, что эта девушка - дочь его смертельного врага.

ПРОЛОГ

Месяц Циве, 9027 г. от сотворения Хорна,
Столица Кулчан (Золотой город), Шуя

Посреди Золотого склепа на одре лежал седой император в красном погребальном одеянии. Над ним горел иероглиф «Великий тигр Тун Сул», созданный лучом вэи*. Рисан презрительно выпятил нижнюю губу. Отец не стоил такого звания. Сын гиены, который всю жизнь поджимал хвост от страха – вот кто он был. Благодаря ему Шуя давно не вела войн и стала дешёвой торговой лавкой.

Стены склепа украшали яркие фрески. Запечатленные на них предки походили на героев легенд. Они сражались и побеждали, являя собой прямой укор жалким потомкам. Ему укор. И он, Рисан Сул, тридцать пятый император Шуи, не уйдет так бесславно в мир иной, как его отец! Отмахнувшись от дыма парящих благовоний, молодой император широким шагом покинул склеп. Подданные падали ниц пред ним.

Приказав слугам подготовить для него императорские покои, Рисан задержался в тронном зале. Он огладил рукой золотой подлокотник, затем уселся в кресло власти. Победным взглядом оглядел пустой зал. Красные шелковые стяги свисали длинными полотнами с потолка. Сколько раз Рисан представлял себя сидящим на троне – не счесть. Теперь его мечты осуществляются.
– Мой император, – появился советник Хи Зу, самодовольная хищная ящерица, что при любой власти устроится. За шиворот он выволок тщедушного лысого монаха. – Я привел пророка, слышащего шепот духов в священном Озере Мертвых. Он процитирует предсказание слово в слово, – и ткнул в ребра старика скипом. – Говори!

– Молодой тигр горяч, – прошептал слепой, приподнимая голову. И после второго тычка процитировал: –

В год пяти затмений святыня осквернится!

В пятнадцать весен истает до огарка сьянтан*.

Вэя просочится сквозь Хорн, как в вода уходит в брешь.

Если Якорь-Лун не найдется и не воссияет над миром,

Две великие державы с северных пределов

В единый год падут под южным соседом.

И польется река крови по долинам меж хребтов…

– Хм. Южный бьет северных... – перебив монаха, сощурился Рисан, – то есть Лароссия и Панокия падет?

– Я говорил об этом вашему отцу, мой император, но он не слышал меня, – пожаловался советник, преклоняя голову. – Вот послушайте. В Лароссии нашлась Башня Лунхана, как раз в год пяти знамений. Недавно я, наконец, понял, о чем говорилось в пророчестве! Ослабление соседних государств уже началось! Мои соглядатаи принесли хорошую весть. Если оставшиеся десять лет мы «подготовимся к прыжку», то завладеем миром!

Хи Зу продолжал говорить, и с каждым словом Рисан Сул все выше поднимал подбородок. Алчная пелена застлала его глаза.

– Только нужно действовать скрытно, мой император. У Лароссии сильная шпионская сеть. Надо сделать так, чтобы они о наших планах прознали, как можно позже. И самое главное – уничтожить этот артефактус, называемый Якорь-Лун!

– Где искать его? – прорычал Рисан Сул.

– Говори! – советник воздел руку, которой удерживал старика, и ворот сдавил горло прорицателя.

– Мой повелитель, вы бы выслушали все пророчество, – просипел тот, судорожно скользя истоптанными чувями* по натертому сандаловому паркету. Прежде чем озвучивать конец Шепота, он хотел донести то, о чем предупреждали духи – если Якорь-Лун не пробудится, вслед за северными державами падут и остальные и начнется тысячелетие смут. Только это не интересовало молодого тигра. Новый император Шуи настроился на многолетнюю подготовку к войне.

___
*сьянтан – шуйская палочка благовоний
*чуви – шуйские туфли с загнутыми носами
*лучом вэи – магическим лучом

2. 1. Правнук отступника

Спустя пару лет.
Июль, 9029 г. от сотворения Хорна,
Лароссийская империя, Шустовский уезд Солуховской губернии

Мздоимщик Григорий Брыга стал сегодня на сотню рублей беднее. А как он улепетывал по кладбищу, перепрыгивая могилы наперегонки с ямщиком! Невольно залюбуешься. Главное было узнать, что грозный собиратель налогов боится гостей с того света. А дальше дело за малым – поваленное в нужном месте дерево, единственно удобная дорога для поездки в город через старое кладбище, отличный спектакль с летающим жмуриком, и вот, пожалуйста. Это уже двадцатая удачная вылазка с деревенскими ребятами из Рыбихи.

– Спускай, – велел Вемовей.

Невидимый после принятия колдовской пилюли Косьма Нырков, присел на корточки, позволяя слезть со своей шеи предводителю шайки подростков. Рыжий Прошка Семирек запустил срезанный кошель в руки Вема:

– Ну ты и правда страшной, яко смерть. А выл-то как, выл! У меня мураши по шкуре бегали. Скажи, Нырик.

Вемовей кровожадно оскалился. Он знал, как впечатляюще выглядит в лунном свете – грим на лице и лохмотья превратили его в бескровного мертвяка с того света.

В телеге на обратном пути разделил с ребятами навар и спрыгнул на перекрестке. Пешком до имения минут десять. Летняя ночь веяла теплым бризом с моря, в траве звенели сверчки. Под ногами шуршала галька. Ближе к имению, как всегда, настроение испортилось. Даже оттянутый монетами карман не смог удержать улыбку на лице. Когда на фоне звездного ночного неба очертился абрис внушительного особняка с высокой башней, взгляд мальчишки потяжелел. Это старинное владение вэйновского рода Гранёвых должно было достаться по наследству именно ему. Но в насмешку судьбы теперь эта земля, и все что на ней, принадлежало семейству, чье родство – седьмая вода на киселе, а сам Вем числился здесь никем иным, как жалким приживалкой. И всякий раз возвращаясь сюда, он острее ощущал несправедливость судьбы.

Во дворе к пришедшему потянулись сторожевые собаки и завиляли хвостами. Мальчишка взлохматил теплые холки. И псы тоже должны были принадлежать ему. Как и чистокровные лошади в конюшне. Гадство.

Черным ходом парень решил не пользоваться, парадным тем более. Не стоит кому-то видеть его в дырявых обносках и гриме "мертвеца". Не то, чтобы он жалел чувства местных служек или новых хозяев, либо страшился очередной взбучки дядюшки. Просто не желал, чтобы кто-то сопоставил его внешний вид с событием на кладбище. А что о последнем вскоре засудачат, не сомневался.

Вемовей подцепил перочинным ножиком раму окна и нырнул в подсобку, располагающуюся на первом этаже в удаленном крыле. Наступив в ведро и получив шваброй по подбородку, чертыхнулся. Темень стояла – глаз выколи. Когда же наконец в нем окончательно проснется дар Вэи*! Вмиг бы осветил эту конуру, а так приходилось выбираться на ощупь. Он почти прокрался в свою комнату, когда в коридор выглянул его враг. То есть два врага. Нет, все три. Трое кузенов, что оккупировали его дом вместе со своими занудными родаками. Они стояли в дверном проеме своей спальни и глазели на него с раскрытыми ртами.

– Чего уставились? – рыкнул на них Вемовей, и троица вздрогнула.

Коль, старший из братьев, поднял над головой подсвечник с двумя горящими свечами, оценивая его вид:

– Что еще за дешевый маскарад, Гранёв?

– Вас решил попугать.

– Мы тебя не боимся, грязный отступневый ублюдок! – средний братец, Родька, как всегда напоминал злого лопоухого крысеныша.

– Научись сначала говорить правильно, неуч. Чему вас только в кадетском корпусе учат? И да, за ублюдка жди ответку, – пообещал Вем, с удовольствием замечая страх в глазах мальчишки. Уж он умел мстить, и об этом они уже знали. И все равно нарывались.

– Чем ты намазался? Можно мне тоже? – пискнул мелкий Сенька. Его тут же осадили старшие и запихнули в комнату, чтоб не высовывался.

Вемовей усмехнулся. Если бы кому и разрешил бы остаться в этом доме, то мелкому. Малек имел добродушный нрав и все время тянулся к нему. Всю остальную семейку Вем не переносил на дух. Сослал бы в ледяную Ярую равнину на корм синим гайдакам без сожаления.

– Ты ничего мне не сделаешь!

– Посмотрим. Готовьтесь, дорогие недокузены, скоро мое пятнадцатилетие. Вэйновский дар предков проснется, сами понимаете, чем это вам грозит. Я верну себе поместье. Покатитесь вы в свою дыру, откуда приехали. Как там она называлась Семилыщина? Семидырщина? Мусорная яма, как раз для таких лизоблюдов, как вся ваша семейка!

Ядовитые слова достигли цели.

– Тварь! Сволочь! – бросился на него Родька и в один миг оказался лежащим на половике коридора. Вем прижал его коленом так, что тот беспомощно извивался и кряхтел.

– Слезь с него! – Коль пристроил подсвечник на пристенной тумбе и попытался сбить Вемовея со своего брата, но не смог. – Я позову родителей!

Пришлось отпустить лопоухого, и тот шустро утек за спину Коля.

– Хотите еще поговорить по душам, милости просим, – прошипел Вем, как никогда в этот момент напоминая явившегося из испода* призрака – черноволосого, бледнокожего с острыми чертами лица и синяками под черными впадинами глаз, – затем скрылся в своей комнате.

– Бешенный, – прошипел Родион вослед обидчику.

– Я говорил, не связывайся с ним, – Коль отвесил легкий подзатыльник среднему брату, загоняя того в комнату и закрываясь на засов. – Он опасен. А после известия о смерти прадеда не в себе.