– Поэтому я вчера сорвался. Это не про бар. Не про пьяного идиота. Это про то, что ты – в этом городе только начинаешь жить. А я… я в нём живу слишком долго, чтобы не знать, что всё может поменяться за секунду.

Я сделала шаг ближе. Осторожно. Как будто могла спугнуть.

– Роман… ты не обязан делать всё один.

Он посмотрел на меня так, будто впервые услышал это в жизни.

– Я всегда делаю всё один.

– Ну, может, пора это изменить.

Молчание. Только наше дыхание.

И в этот момент духовка пискнула, объявляя, что мир спасён. Или хотя бы пирог.

– Садись. – сказала я, поставив перед ним тарелку с моим пирогом.

– Ты уверена, что он съедобный? – Роман усмехнулся, но уже с вилкой в руке.

– Слушай, если после него ты потеряешь сознание – я точно скажу, что это из-за стресса. Не из-за моего кулинарного таланта.

Он откусил. Прожевал. Молча. Я напряглась.

– Ну?

Он кивнул, будто удивлён.

– Он… охрененно вкусный.

– Конечно, блин! Я целое утро билась с тестом. – Я уселась напротив и потянулась к чайнику. – Чай?

– Угу. Без сахара.

– Ты скучный.

– Ты дерзкая.

– И это прекрасно уравновешивает нас. – подмигнула я.

Он хмыкнул. Слегка улыбнулся. И, чёрт, это было опаснее, чем когда он злится.

Мы ели в тишине. Но не в неловкой. А в той самой – домашней. Когда слова не нужны. Когда просто хорошо.

– Лив тебя полюбила. – вдруг сказал он, не глядя на меня.

– Ага. Она крутая. И, кстати, я сказала ей, что ругаться можно только после восемнадцати. Так что будь готов, что она начнёт морально воспитывать и тебя.

Он фыркнул.

– Это будет новый опыт.

– Ты же понимаешь, да? – Я посмотрела на него. – Ты ей пример. Даже если тебе кажется, что ты ломаешься внутри, она этого не видит. Она видит только тебя. Сильного. Надёжного. С пирогом.

Он долго молчал. Потом встал. Подошёл к раковине. Поставил кружку.

И повернулся ко мне.

– Ты пугаешь меня, Лея.

– Чем?

– Тем, что ты здесь. Не в смысле в доме. А в моем мире. – Он пожал плечами. – Слишком быстро. Слишком.

– Я просто пеку пироги, помнишь? – шепнула я, вставая ближе.

Он посмотрел на меня. Внимательно. Будто запоминал.

– Спасибо, что выслушала.

– Всегда. – И прежде чем я успела сказать ещё что-то, он уже был у двери.

– До завтра, – бросил он, не оборачиваясь.

– Роман?

Он замер.

– Да?

– Ты всё-таки скушал весь мой пирог. Это уже уровень доверия, знаешь ли.

Он усмехнулся.

– Или уровень голода. Хорошего дня, Лея.

И всё. Ушёл. А я стояла, смотрела на закрытую дверь… и впервые за долгое время не чувствовала себя одинокой.

Дверь за ним захлопнулась, и всё стихло.

Ни шагов. Ни звуков с улицы. Только я и остатки чая в кружке.

И странное чувство… не пустоты.

А опасности.

Той самой, сладкой и липкой, которая начинается с чего-то простого. Как пирог. Как взгляд. Как имя, которое ты начинаешь мысленно повторять слишком часто.

Роман

Не делай этого, Лея.

Я села на диван, поджав под себя ноги. На секунду – просто секунду – позволила себе расслабиться.

И тут…

ТЕЛЕФОН.

Вибрация. Громкая. Как выстрел.

Экран мигнул:

Мама.

Я вздохнула.

Проигнорировала.

Он мигнул снова.

Голосовое.

Я не хотела слушать.

Но нажав – уже не могла оторваться.

– Ты, блядь, совсем с ума сошла? Уехала в какую-то дыру, бросила нормального мужика! Лея, да кто тебя вообще теперь возьмёт?

– Ты позор семьи! Люди спрашивают, где ты, а мне что говорить, а?

– А то, что ты мне не отвечаешь – это вообще нормально?

– Посмотри на себя. Кто ты без него?

Щелчок.

Я смотрела в никуда. И чувствовала, как всё внутри меня снова затягивает ледяной тенью.

Мурашки побежали по коже.

Кто я без него?

Я.

Я, которая сбежала.

Я, которая зажимала синий след под глазом, чтобы не видно было на утреннем совещании.