– Опусти ружье, Ван, – велел Бутч. – Положи его на землю, медленно и осторожно. Покажи, что ты можешь до него дотянуться, но не намерен использовать.

Ван нехотя, со вздохом, сделал так, как сказал ему Бутч.

– И пистолет из кобуры.

– Сначала ты, Роберт Лерой.

– Я пойду им навстречу. С пистолетом в кобуре.

Ван скинул плащ и вытащил из кобуры слева под мышкой кольт 45-го калибра, почти такой же, как у Бутча. А потом присел, чтобы положить пистолет на землю, да так и остался сидеть, держа палец на курке.

– Кто из этих подонков сегодня сгинет, Гарриман или Уэллс? – задумчиво проговорил он и поскреб щеку.

– Не смешно, Ван.

– А я думаю, смешно.

– Ты их пугаешь. Встань, – прошипел Бутч.

Ван выпрямился, фыркая от хохота, и столкнул шляпу еще дальше на затылок, хотя это и казалось невозможным.

– Держи руки на виду, брат, – напомнил Бутч.

– Пошел ты к черту, – бросил Ван, вдруг утративший всякое желание веселиться, и сложил руки на груди.

Бутч подумал было, что лучше им пойти вместе, но тут же отказался от этой идеи. Ему нужно поговорить с ними без свидетелей.

– Ты что-то задумал, Ван? – тихо спросил он.

– Может, и так.

Бутч кивнул, мысленно перебирая варианты развития событий. Но Орландо Пауэрс предложил ему лучший из вариантов.

– Я иду к вам, мистер Кэссиди! – крикнул Пауэрс.

Гарриман и Уэллс по-прежнему сидели в повозках. Вот и хорошо. Всадники, окружавшие их, беспокойно шевелились, не опуская ружей.

– Я встречу вас на полпути, – отозвался Бутч. – Я вооружен, как и ваши люди, но буду держать руки на виду.

– Ты дурак, Роберт Лерой, – пробормотал Ван, но Бутч уже зашагал вперед, боясь того, кто остался у него за спиной, куда сильнее, чем тех, кого видел перед собой.

Он и правда дурак. Ведь он думал, что сможет откреститься от своего прошлого.

– Ничего не выйдет, судья, – сказал он, поравнявшись с Орландо Пауэрсом.

– Кто это? – спросил Пауэрс, мотнув подбородком в сторону Вана. – Гарриман недоволен. Уэллс обливается потом и молится всем богам.

– Мой брат Ван.

– Ах ты черт. – Пауэрс сплюнул. – Он же только освободился. От него всего можно ждать.

– Да, сэр. Так и есть. Передайте своим людям, что здесь небезопасно, и поскорее уезжайте туда, откуда приехали.

– Но предложение Гарримана… Вы ведь понимаете, что других не будет?

– Понимаю. Помните, вы говорили о том, что бывает, когда долго живешь среди негодяев?

– Да. Я так и подумал. – Пауэрс тяжело вздохнул. – И все же как обидно. Вы уверены?

– Уверен. И благодарен вам за все.

Орландо Пауэрс потрясенно покачал головой.

– Сукин сын, – тихо проговорил он.

– Теперь уходите. Вы заработали каждый цент, что я вам заплатил. Поблагодарите мистера Гарримана и губернатора Уэллса. Мне жаль, что они зря потратили столько времени.

От Солт-Лейк-Сити до станции был день пути. Они не обрадуются, узнав, что проделали этот путь впустую.

Орландо Пауэрс отвернулся, по-прежнему качая головой, и двинулся к своим спутникам. Бутч не смел пошевелиться. Он стоял, держа руки на виду, широко расставив ноги, выжидая, пока Пауэрс не забрался в повозку и не передал его сообщение.

– Берегись, Бутч! – крикнул вдруг Ван. – Ложись! Ложись!

Бутч не шелохнулся. Даже не изменился в лице. Если он выхватит пистолет, все сразу кончится, а власти потом легко выпутаются из этой истории. Но даже если его сейчас убьют, возможности оправдаться он им не подарит.

Кто-то громко выругался, Орландо Пауэрс запрыгнул в повозку, а губернатор Уэллс, напуганный выкриком Вана, хлестнул лошадей. Всадники, окружавшие губернатора, вскинули ружья, лошади под ними заплясали, и все же никто не выстрелил.