– Люди королевства Эмарак, благодаря этому человеку, – граф указал в сторону барона, – Вы можете спать спокойней. Бандиты, что терроризировали наши земли, лишились своего лагеря, так что теперь путь от нашего города до других стал безопасней. В честь этого я провозглашаю сегодня праздник.

Люди радостно завопили. Некоторые стали подбрасывать шапки. Барон лишь молча стоял и наблюдал за этим. Все же он привык к чему-то более скромному, а не так чтобы публично устраивать выступления. Кеос стоял в нескольких шагах, на лестнице постамента, сложив руки на груди. Всем видом вархад излучал уверенность и самоудовлетворение. Барон на миг поднял руку, и в этот миг снова раздалась волна радостного крика. Люди относились к нему, как к герою, однако его спокойствие нарушил один человек из толпы. Часть его лица скрывал капюшон, он стремился быстрее приблизиться к каменному постаменту, что-то держа в руке. Отпихнув очередного горожанина, он резко вскинул руку, что до этого была скрыта. Баэлат увидел небольшой, до локтя, арбалет. Он пихнул графа в сторону, однако странный тип успел выстрелить и попасть в Тирбриса. В этот миг стража натянула луки, и стрелы пронзили того, кто напал на аристократа. Барон обернулся и присел рядом с графом. Тот был ранен не смертельно, но отчего-то судорожно дергался и задыхался.

– Приведите сюда лекаря. Срочно, – Баэлат приказал ближайшему стражнику.

Тот кивнул и устремился вглубь замка. Кеос приблизился и, принюхавшись к чему-то, произнес:

– Болт отравлен, – а после через паузу добавил: – Он может не дожить до прихода лекаря.

– Отец! – внезапно послышался голос Адельи.

Барон отстранился, но продолжал придерживать графа. Девушка склонилась над отцом и коснулась его щеки. Тот стал задыхаться, но из последних сил пытался произнести:

– Присмотри за сестрой. Я…

В этот миг он захрипел, выгнулся и больше уже не двигался. Аделья склонилась над отцом так, что заслонила его собой.

– Отец… – это все, что она смогла сказать.

В этот миг на постамент вбежал служитель Медного ордена – седой старик с целой сумкой, набитой всякой всячиной от трав до бинтов.

– Он уже мертв, – констатировал Кеос.

Старик склонил голову. Барон отпустил мертвое тело и взглянул на толпу. Она расступилась у тела убийцы, однако она разделяла негодование девушки, что тихо плакала у тела мертвого отца. Может, Тирбрис не был хорошим правителем, но он точно не был плохим человеком.

– Я постараюсь во всем разобраться и найти того, кому потребовалась смерть твоего отца, – негромко произнес барон Аделье.

– Мне не месть нужна, а отец. Живой, – девушка на миг замолчала, а после добавила: – Почему же так?..

Барон, Кеос, да никто не мог найти ответа. Единственные, кто могли знать причину смерти графа, сейчас сидели в темнице.

– Кеос, помоги Аделье похоронить тело ее отца. Я пока спущусь в темницу. Мне надо кое с кем поговорить.

Мрачный, как грозовая туча, барон спустился с постамента и направился в темницу. Ему хотелось узнать, что скажет высокий из братьев. Возможно, теперь он будет рад, что хоть кому-то удалось убить графа. В обратном он почти не сомневался: для него это была единственная зацепка, которая могла дать ответы на его вопросы. Пройдя через казармы, он вышел в темницу. Ему потребовалось еще несколько десятков шагов, прежде чем остановился у решетки, где сидел нужный пленник. Баэлат решил обратиться к тощему и высокому из братьев. Он произнес:

– Граф мертв. Вы своего добились, чего дальше?

Юноша присвистнул, а после, словно издевательски, сказал:

– А он мертв?

На миг барон разозлился. Этот преступник еще и издевается над ним.