Багровое небо: Хроники войны Aleksey Nik

Ночь перед отъездом выдалась бессонной. Алексей Верховский сидел на кухне своей московской квартиры, машинально помешивая остывший чай. Тусклый свет торшера выхватывал из темноты разложенную на столе карту Ближнего Востока с красными пометками в районе сирийской провинции Хомс. Потертый паспорт с множеством виз, диктофон, жилет с надписью "PRESS" – привычный набор для человека, пятнадцать лет работающего на переднем крае мировых конфликтов.

Из спальни вышла жена, Елена. Ее осунувшееся лицо говорило о том, что она тоже не спала.

– Значит, всё-таки едешь? – в её голосе не было вопроса, только усталая констатация.

– Лена, мы обсуждали это вчера, – Алексей потёр переносицу. – Это важная командировка.

– Они все важные, Лёш. Каждая твоя командировка важнее предыдущей, – она прислонилась к дверному косяку, скрестив руки на груди. – А то, что Аня выпускается из школы через месяц – это, конечно, мелочи.

– Я вернусь к выпускному. Максимум три недели.

– Как Сергей? Он тоже собирался вернуться через две недели из Донбасса. Семь лет прошло, а Марина до сих пор не может прийти в себя.

Алексей поморщился. Упоминание погибшего друга и коллеги било по больному.

– Это нечестно, Лен.

– Нечестно? – её голос дрогнул. – Нечестно то, что твоя дочь боится включать телевизор, когда ты в командировке. Нечестно то, что я снова не буду спать ночами, проверяя новости каждый час.

– Мне сорок два года, и я знаю, что делаю, – он встал и подошёл к ней. – Это моя работа. Коалиция начинает масштабную операцию, и кто-то должен рассказать правду о том, что там происходит.

– И этим кем-то обязательно должен быть ты? – тихо спросила она, но в её взгляде уже читалось поражение. Этот спор они вели годами, и каждый раз он заканчивался одинаково.

– Да, – просто ответил он. – Я знаю регион, язык, у меня есть контакты. Самаров доверяет мне не просто так.

Елена отвернулась, смахивая непрошеную слезу.

– Обещай, что будешь звонить. Каждый день.

– Обещаю, – Алексей обнял её, чувствуя, как напряжены её плечи. – И обещаю вернуться.

– Ты всегда это обещаешь, – прошептала она, прижимаясь к нему. – Просто держи слово. Особенно в этот раз.

Редакция встретила его привычной суетой. Несмотря на ранний час, все мониторы светились, сотрудники перебрасывались короткими фразами, телефоны не замолкали ни на минуту. Отдел международных новостей работал в усиленном режиме последние полгода из-за обострения ситуации на Ближнем Востоке.

Кабинет главного редактора находился в глубине редакции. Николай Самаров, грузный мужчина с седой щетиной и вечно усталыми глазами, встретил Алексея кивком и указал на кресло.

– Как настрой? – без предисловий спросил он, просматривая какие-то документы.

– Рабочий, – Алексей положил на стол свой паспорт. – Виза открыта, прививки сделаны. Когда вылет?

– Завтра утром, – Самаров наконец оторвался от бумаг и посмотрел на Верховского. – Перелет до Бейрута, там тебя встретят представители гуманитарной миссии, с которыми ты пересечёшь границу. Дальше – по обстановке.

– Кто моя точка контакта в зоне?

– Фарид Назари, бывший преподаватель из Дамасского университета. Сейчас работает с международными журналистами и НКО. Надёжный человек, проверенный. Он же будет твоим переводчиком.

Самаров протянул папку с документами.

– Вот твоя аккредитация. Письма от миссии ООН и Красного Креста. Телефон с местной симкой получишь на месте. Спутниковый передатчик для отправки материалов тоже. Деньги перевели на карту, часть – наличными в конверте.

Алексей взял папку и начал просматривать документы.

– Какая конкретно задача, Николай Петрович?

Самаров откинулся в кресле и впервые за встречу посмотрел на Верховского не как на подчинённого, а как на старого друга.

– Задача сложная, Лёш. Мы получили информацию, что международная коалиция готовит масштабную военную операцию в районе Пальмиры и Дейр-эз-Зора. Официально – для окончательного уничтожения ИГИЛ (запрещённой в России террористической организации). Но там замешано слишком много интересов: американцы, европейцы, русские, турки, местные группировки…

– Как обычно, – хмыкнул Алексей.

– Не совсем, – Самаров нахмурился. – На этот раз всё серьёзнее. По нашим данным, речь идёт о крупнейшей операции за последние годы. Нам нужен человек, который сможет рассказать, что происходит на самом деле. Не пропаганда, не сухие сводки штабов, а реальность. Ты знаешь этот регион лучше всех наших корреспондентов.

– И поэтому вы отправляете меня, а не молодёжь?

– Поэтому, – кивнул Самаров. – И ещё потому, что ты один из немногих, кому я доверяю в таких ситуациях. Там будет опасно, Лёша. Я не буду тебе врать.

Алексей медленно кивнул.

– Как с материалами? Полная свобода?

– В разумных пределах. Ты знаешь правила игры. Никаких координат наших военных, если наткнёшься на них. Никаких имён разведчиков. В остальном – пиши как есть.

– Сроки?

– Три недели. Если ситуация будет позволять – можно продлить. Но лучше уложиться.

Алексей поднялся, протягивая руку.

– Постараюсь не разочаровать.

Самаров крепко пожал его ладонь и неожиданно сказал:

– Береги себя, Лёш. Елена мне голову оторвёт, если что.

– Знаю, – улыбнулся Верховский. – Не первый раз замужем.

Бейрут встретил его влажной духотой и запахом специй. После московской осени ближневосточное солнце казалось невыносимо ярким. Алексей, щурясь, вышел из терминала аэропорта, где его уже ждал невысокий человек с табличкой "Verkhovsky".

– Алексей? – с заметным акцентом спросил незнакомец. – Я Фарид. Фарид Назари.

Они обменялись рукопожатием. Фарид выглядел лет на тридцать пять – худощавый, с аккуратной бородкой и внимательными карими глазами. Одет он был по-европейски: джинсы, рубашка, лёгкая куртка.

– Рад знакомству, – Алексей забросил сумку на плечо. – Как добираемся?

– Сначала в гостиницу, – ответил Фарид, направляясь к парковке. – Вы отдохнёте с дороги, а утром выезжаем к границе. Документы все готовы.

В машине – потрёпанном "Пежо" с кондиционером, работающим на половину мощности – они разговорились. Фарид оказался неплохо знающим русский язык, который выучил во время учёбы в Воронежском университете.

– Вы раньше бывали в нашем регионе? – спросил он, лавируя в хаотичном бейрутском трафике.

– Да, несколько раз, – кивнул Алексей. – Последний раз два года назад, освещал гуманитарную ситуацию в лагерях беженцев. До этого был в 2015-м, когда всё только начиналось.

Фарид внимательно посмотрел на него.

– Тогда вы знаете, что вас ждёт. Сейчас всё… сложнее.

– В каком смысле?

Фарид помолчал, словно подбирая слова.

– Линии фронта размыты. Никогда не знаешь, кто контролирует территорию, на которой ты находишься. Сегодня здесь правительственные войска, завтра – боевики, послезавтра – американцы или русские. Местное население запугано. Никто никому не доверяет.

– А как с заявленной операцией? Есть какая-то конкретика?

– Официально её пока не начали, – Фарид остановился на светофоре. – Но все к ней готовятся. В районе Хомса и Пальмиры коалиция стягивает силы. Правительственные войска пытаются выдавить остатки боевиков из пригородных районов. Мирные жители бегут кто куда.

Алексей смотрел на мелькающие за окном улицы Бейрута – шумные, полные жизни, такие далёкие от войны, бушующей всего в паре сотен километров.

– А твои родные? Они в безопасности?

Лицо Фарида на мгновение напряглось.

– Моя семья… уже нет. Родители умерли до войны. Младший брат погиб два года назад при бомбёжке Алеппо. Жена с дочерью в Германии, беженцы.

– Прости, – тихо сказал Алексей.

– Не стоит, – Фарид слабо улыбнулся. – У каждого из нас своя история потерь. Вы её ещё услышите много раз там, куда мы направляемся.

Отель оказался скромной гостиницей в христианском квартале Бейрута. Простая комната, душ с нестабильным напором воды, но чистое бельё и работающий интернет. Алексей быстро принял душ и отправил короткое сообщение жене: "Долетел нормально. Завтра выезжаем к границе. Люблю вас с Аней."

Усталость накатила внезапно. Он лёг на кровать, планируя просмотреть последние новости, но сон сморил его почти мгновенно. Последней мыслью было смутное беспокойство, которое он всегда испытывал перед погружением в очередную горячую точку – смесь адреналина, страха и странного предвкушения.

Пограничный пункт выглядел как декорация к постапокалиптическому фильму. Бетонные блоки, колючая проволока, мешки с песком и вооружённые люди с настороженными взглядами. Их "Пежо" медленно продвигался в череде машин, большинство из которых были набиты до отказа домашним скарбом и людьми – беженцы, пытающиеся выбраться из зоны конфликта.

– Не снимайте, – предупредил Фарид, когда Алексей потянулся к фотоаппарату. – На границе с этим строго.

Проверка документов заняла почти два часа. Офицер пограничной службы долго изучал аккредитацию Алексея, несколько раз звонил куда-то по рации, прежде чем неохотно поставить штамп в его паспорт.

– Вы понимаете, что правительство не несёт ответственности за вашу безопасность на территориях, не контролируемых официальными силами? – спросил он на ломаном английском.

– Понимаю, – кивнул Алексей. – Я подписал все необходимые бумаги.

Офицер ещё раз окинул его подозрительным взглядом, но вернул документы.