Эта история подчёркивает, что аутичное поведение может быть не признаком замкнутости, а отчаянной попыткой справиться с непереносимой интенсивностью восприятия. Когда мозг не может доверять внешнему потоку, он замыкается на внутреннем.
Если принять такую модель, становится понятно, почему поведенческая терапия часто терпит неудачу. Она работает «поверх» искажённого восприятия, не устраняя его причину. Настоящее изменение возможно лишь тогда, когда мы начинаем с восстановления сенсорного входа, с формирования доверия мозга к сигналам, которые он получает от мира.
Следующие главы будут посвящены именно этому: как сенсорная коррекция способна повлиять на поведение, эмоции и даже структуру личности ребёнка. Мы рассмотрим, как устроена сенсорная терапия, на что она влияет, и почему время её начала – критически важный фактор для эффективности.
Глава 4: Развитие ребёнка в условиях сенсорной дезинтеграции
Когда ребёнок оказывается в условиях сенсорной дезинтеграции без соответствующей поддержки, он вынужден сам искать способы выживания в перегруженной, непредсказуемой и фрагментарной сенсорной реальности. И в некоторых случаях ему удаётся самостоятельно простимулировать сенсорную систему до более-менее «нормы», но зачастую если сенсорные коррекционные методы отсутствуют, а применяются только поведенческие и медикаментозные подходы, мозг ребёнка сталкивается с единственной необходимостью – стабилизировать своё восприятие всеми доступными средствами, несмотря на дефекты работы сенсорной системы.
В таких условиях ребёнок часто прибегает к самостимуляциям как к механизму саморегуляции. Эти повторяющиеся действия – от зрительных и слуховых стереотипий до тактильных и двигательных ритуалов – создают предсказуемый и контролируемый сенсорный паттерн. Это позволяет частично подавить хаотичную и пугающую сенсорную информацию извне. Таким образом, «аутичное» поведение – это не аномалия, а нейрофизиологическая стратегия выживания, направленная на компенсацию перегрузки.
Однако при этом ребёнок не получает возможности развивать альтернативные, более продуктивные и социально необходимые стратегии взаимодействия с внешним миром. Поведенческие вмешательства, ориентированные на подавление внешних проявлений, могут усиливать внутреннюю дезорганизацию, если не сочетаются с сенсорной коррекцией. А медикаментозное подавление нейроактивности (например, с помощью нейролептиков) может временно снижать возбудимость, но блокирует процессы нейропластичности, лишая мозг возможности обучаться и перестраивать восприятие.
Таким образом, в условиях сенсорной дезорганизации без целенаправленного сенсорного вмешательства, поведение ребёнка превращается в борьбу за стабильность. Эта борьба зачастую не видна снаружи, но ежедневно изматывает его нервную систему. И чем дольше она продолжается без поддержки, тем глубже укореняется стратегия замыкания и отказа от внешнего мира.
Существует распространённое заблуждение, что ребёнку с аутизмом нужно обеспечить максимально тихую, «щадящую» среду без сенсорных раздражителей. Хотя это может временно снижать тревожность, в долгосрочной перспективе такая стратегия лишь закрепляет сенсорную уязвимость. Мозг не адаптируется к тишине – он адаптируется к разнообразию. Только в условиях регулярных и управляемых сенсорных тренировок формируются новые нейронные связи, растёт толерантность к внешним стимулам и укрепляется способность к саморегуляции. Поэтому задача не в том, чтобы изолировать ребёнка от хаоса среды, а в том, чтобы системно и постепенно обучать его мозг ориентироваться в ней. Сенсорная терапия по-прежнему часто воспринимается как нечто «вторичное» по сравнению с речевой или поведенческой коррекцией, следует над этим задуматься.