«Кристина Жукова. Приглашаем вас на консультацию для оптимизации социального взаимодействия и эмоционального баланса. Время: 11:00. Кабинет 7-Омега. Ирина Сомова, Старший Координатор ОСАГ.»

Сердце Кристины упало, а затем забилось с такой силой, что «Опекун» тут же отозвался легким, предупреждающим импульсом в височной области. Ирина Сомова. Имя звучало как тихий звон хрустального колокольчика, за которым скрывалась сталь. Она была не просто координатором; ее считали архитектором нескольких ключевых программ «Эмоциональной Оптимизации». Ее выступления на внутренних каналах Экосистемы были образцом безупречной логики и холодного, успокаивающего спокойствия. Визит к ней не сулил ничего хорошего.

Кабинет 7-Омега не был похож на кабинет в старом понимании. Это была просторная, светлая сфера. Стены – панели мягкого, рассеянного света, меняющие оттенок в зависимости от угла зрения. Пол – упругое, теплое покрытие, приглушающее шаги. Ни стола, ни стульев. В центре сферы парило одно кресло с адаптивной поддержкой. Ирина Сомова стояла рядом, одетая в струящийся комбинезон цвета слоновой кости, безупречно подчеркивающий ее стройную фигуру. Ее лицо было спокойным, почти невыразительным, с легкой, вежливой полуулыбкой. Глаза, серые и проницательные, как сканеры, встретили Кристину.

– Кристина, доброе утро, – ее голос был теплым, бархатистым, идеально модулированным. – Благодарю, что нашли время. Прошу, располагайтесь.

Кристина опустилась в кресло. Оно мягко обняло ее, подстроившись под контуры тела. Слишком мягко. Как ловушка.

– Надеюсь, ваш цикл сна был оптимальным? – продолжила Ирина, делая легкий шаг по кругу. Ее движения были плавными, лишенными суеты. – «Опекун» передает стабильные физиологические показатели. Это прекрасно.

– Да, спасибо, – ответила Кристина, стараясь, чтобы голос не дрогнул. – Все оптимально.

Ирина кивнула, ее полуулыбка не дрогнула.

– Прекрасно. Однако, Кристина, наша система мониторинга социального и эмоционального фона… – она сделала легкий жест рукой, и в воздухе между ними возникла сложная, многослойная голограмма, – …выявила некоторые интересные паттерны в вашей активности. Микроколебания, выходящие за рамки стандартного отклонения.

Голограмма представляла собой абстрактную мандалу из переплетающихся линий и цветовых пятен. Для Кристины это был хаос. Для Ирины – открытая книга.

– Видите эти всплески? – Ирина указала на участки, где холодные синие и зеленые тона сменялись островками теплого оранжевого и даже редкими точками красного. – Кортизол, адреналин… Не критические, но устойчивые. И вот здесь… – ее палец коснулся области сложных волн, – …активность в зонах мозга, связанных с ностальгией, с обработкой «архаичных» сенсорных сигналов. Интересно, не правда ли? Особенно на фоне вашей работы с артефактами «Эпохи Дефицита».

Кристина почувствовала, как ладони становятся влажными. Кресло, казалось, сжимало ее чуть сильнее. «Опекун» тихо напомнил о учащении дыхания.

– Я… я просто выполняю свою работу, – сказала она, глядя не на голограмму, а на безупречные черты лица Ирины. – Изучаю артефакты. Иногда они… вызывают любопытство.

– Любопытство – двигатель прогресса, – согласилась Ирина, ее голос сохранял ту же бархатистую теплоту. – Но, когда любопытство перерастает в…, назовем это «ностальгические практики» … это может стать дестабилизирующим фактором. Для личности. И для гармонии Экосистемы в целом.

Кристина замерла. Слово «практики» прозвучало как приговор. Ирина снова жестом изменила голограмму. Теперь это были графики, таблицы, фрагменты текста – анализ ее действий. Упоминание частого обращения к коробке ARK-7749-21. Запросы на доступ к запасникам. Аномально длительное нахождение в зоне Z-17 вчера вечером… Лена. Марк. Холодный ужас сковал ее. Они видели? Слышали?