– Жирно хотят. Что думаешь делать?

– Думаю перечитать устав и подробно ответить по каждому пункту. Что я могу еще-то? Морду Константину набить? Это же он мутит… ему армия нужна, чтобы до медных рудников добраться на западном плоскогорье. Сильная армия с магической поддержкой. И ему надо ослабить Академию, чтобы можно было не считаться с «Договором академиков», по которому земли Эфеса ему не платят налоги. Думаю, драконы тут тоже имеют определенную выгоду, так что боюсь, тот, кто все это затеял, в свою инспекцию включит кого-нибудь вроде Кондора или… как того парня звали? Маньяка с проволокой?

– Андрис. Да, вероятно. Значит, собираешься уходить?

– Еще чего. Буду барахтаться до последнего. Но.

Он показал давнему приятелю еще раз толщину стопки официальных писем.

Арем кивнул. Да, ситуация не самая лучшая. Однако, если не сопротивляться и просто уйти, пострадает, и то условно, один человек – сам Надар. Ну, может, еще парочка «неугодных» старых преподавателей. А вот если школа вздумает оспорить это решение, или того паче, бунтовать… пострадать могут все.

А студенты, как известно, бунтовать любят.

– Что-нибудь слышно про твоего парня? – решил сменить тему Арем.

– Мар официально попросил разрешения вернуться в Чертог. Но никаких вестей от него, или о нем из Водопадного, не было. Только не говори мне, что он просто решил больше ни в чем не участвовать и сбежал. И так уже каждый по секрету счел необходимым поделиться со мной этой догадкой.

– Не скажу. К сожалению, я успел его немного узнать. Но, к слову… пропавшие студенты. Их-то нашли?

– Ищем. Я дал знать знакомым трапперам, но надежды мало. На живой полосе становится холодно. И банды шимс появляются уже в трех-пяти днях пути отсюда. Это не считая, что начинается период активности химер. Вот, еще кстати… протесты от их родственников, что мы не уберегли их детей. Считается, что и Никлас Бриз из Белуши и Вадим Сорока могли просто заблудиться, отправившись за древними сокровищами…

– Вадим – это тот Вадим, который был с Янкой? Когда мы их весной вытаскивали из верхней долины?

– Да.

– Он считает себя сносным траппером. В окрестностях Скальда не потерялся бы.

– Знаю. Я надеялся отыскать по горячим следам, но не нашел. Хотя обычно это не сложно. – Надар вздохнув, поднялся, отнес письма к камину и сунул в ящик для растопки.

– Думаешь, это они из-за Янки?

Надар в сомнении прищелкнул языком:

– Не думаю. Когда с нашей шимсой случилась беда, больше всех убивались ее приятели из «ямы». Вадим, конечно, тоже расстроился, но не до потери здравого рассудка. А Никлас, насколько я могу судить, и вовсе испытывал к девушке довольно… противоречивые чувства. Да и время. С дня гибели Андриса Шторма до их исчезновения прошло недели три, как не больше. Так. У меня есть конструктивное предложение, коллега. Если, конечно, у тебя больше на сегодня не запланировано никаких занятий со студентами.

– Не запланировано.

– Тогда, приглашаю в ректорский кабинет, для беседы за чашкой… за какой-нибудь чашкой. Есть тема кое-что обсудить…

Арем думал секунды две, но согласился.

3. 03

***

– Борь, она точно еще живая? – Лора с сомнением смотрела на лабораторную мышь под прозрачным колпаком.

Борис потер длинный нос и с нежностью, с которой относился ко всему, что шевелится, заверил:

– Она у нас совершенно точно живая, да, маленькая? Просто спит! Глубоким сном…

Мышь лежала на боку и признаков жизни не подавала. Но рядом, разложив накопители, уже ждали своего часа Даник с Диком. На столе перед ними была развернута сетка и полихистровый шарик, добытый с таким трудом, что лучше и не рассказывать.