Происходило все в «берлоге», которая за минувшие месяцы постепенно и прочно превратилась в смесь лаборатории, рабочего кабинета и библиотеки.

Команда «ямы» приобрела странный негласный статус особой группы. С самых испытаний их не пытались ни расформировать, ни как либо официально оформить… то есть во всех документах это все еще была группа аутсайдеров. Но при этом к первокурсникам незаметно и плотно присоединились Алиса и Вадим, а чуть позже и аспиранты-биологи Борис и Робин, которых за глаза кое-кто из начитанных приятелей называл почему-то в одно слово - РобинБобин.

Борис при этом органично и быстро влился в компанию «молодежи», а Робин предпочитал держать дистанцию, обращался ко всем на «вы» и выглядел солидней некоторых преподавателей.

– Добавить еще газа? Может, она недостаточно глубоко спит? – предположил Дик.

Это был первый опыт на мышах, и Дику, как и всем, хотелось, чтобы он удался с первой попытки.

И потому что теперь у команды была цель – найти способ, чтобы спасти Янку, причем, самим, без помощи высоких магов.

И из банальной жалости к мышке.

– Глубже – опасно. Надо начинать формировать образ.

Даник, который как раз закрепил кусочек полихистра на сетке, пожал плечами:

– Мы начали. Во всяком случае, накопитель магию отдает.

Все молча уставились на «опытный образец». И тот, что спит, и тот, что не желает формироваться.

– Рано мы начали с теплокровными, – предположил Робин. – Надо было с рыб… некоторые виды рыб при заморозке не умирают, а впадают в анабиоз. Это почти то, что нужно.

Еще немного впустую попялившись на стол, исследователи слегка загрустили.

С заморозкой-то у них и так опыт удался. После одноклеточных они успели поработать с некоторыми аборигенными растениями и мхами…

– Ладно, – вздохнул Борис. – Мы попробовали… пошли к столу, опишем параметры. Даник, ты все зафиксировал?

Папок с материалами у них было уже пять. Но толку, если время шло, а решения – не находилось?

Дик уселся на любимый коврик Витязя и притянул к себе шахматы. Но расставлять фигуры не стал. Достал коня и принялся его подкидывать и ловить.

А потом осторожно спросил:

– Борь, а от Вадима ничего не слышно? А то нам же в город сейчас не выйти. Никаких новостей…

В Академии и вправду, после летних событий ввели временный запрет на самостоятельные выходы за территорию. Профессора проверяли и настраивали системы безопасности, а в общежитии вновь был замечен следователь из полицейского управления Менгиров.

Впрочем, больше, кажется, ничего не случилось. Мир словно замер в задумчивости – рухнуть, или еще немного подождать?

Это вот настроение «на переломе» держалось уж слишком долго. Все ждали новостей – из Чертогов ли, от Константина, или же – просто так. Но хороших новостей, кажется, не ждал даже Дик.

Борис качнул головой.

Его куцый слегка вьющийся хвостик из волос качнулся в такт.

– Если бы он объявился в городе, дал бы знать. Но пока тихо… с другой стороны, плохих вестей тоже нет…

Никто не знал в Академии, и не должен был узнать, куда и зачем исчез Вадим.

Исчез он вовсе не в самый разгар лета, а немного раньше. Пока совсем уж лютая жара не пришла на пустоши, ему надо было добраться в один из разрушенных древних городов. Потому что только там, да еще у драконов, можно найти настоящие криосы. А не получив образец, невозможно придумать способ нейтрализовать их действие. К драконам обращаться было бы бессмысленно, а вот обследовать развалины…

Вадим сказал тогда – траппер я или не траппер? Собрался и ушел. Не взял с собой ни Альберта, ни Алису, хотя они были готовы.

Лора, которую такие разговоры тревожили и вызывали желание куда-нибудь спрятаться, отошла от Янкиного стола, за которым, собственно, и велись все записи, назад к лабораторным столикам в дальней части «берлоги».