– Ну и кофе, конечно, – как бы не замечая Бананана, вспомнил Крымов, крикнул вслед официанту. Официант издали согласно кивнул головой…

– У меня к вам просьба, – дружелюбно попросил Крымов Бананана, – поиграйте часок. Ну, я понимаю, все закрыто, закончено, и все-таки.

Крымов вытащил из кармана пачку сотенных купюр. Раскрыл их у себя в руке веером.

– Выбирайте любую. Надеюсь, на этот раз я вас не обидел?

В большом ресторанном зале включили свет. Крымов и Алика за накрытым ужином сидели у одного из ресторанных столиков. Музыканты, строя инструменты, ходили по сцене. – «Моча-а-а-лкин-блюз», – громогласно объявил номер Бананан. Тут же заиграли, а кто-то запел:

Бананан развинченной походкой, не переставая петь и играть, подошел к их столику. Алика глядела куда-то в салат. Крымов – на него.

Подгреб скрипач Серега. Теперь играли дуэтом, да и сцена, в общем, была недалеко, оттуда их поддержи вали.

Блюз кончился. Крымов и Алика молчали.

– Айн, цвайн, драйн!.. – сказал Бананан, отсчитывая десятирублевые купюры.

– Что это? – поинтересовался Крымов.

– Это сдача, – пояснил Бананан, – мы на сто не напели. Только на двадцать.

– Песня вашего сочинения? – уточнил Крымов.

– Разумеется. Из иронического цикла «Про старика Козлодоева».

– Козлодуева? – не расслышал Крымов. – Кто же это?

– Все узнаете, всему свое время, – пообещал Бананан, – а теперь кончен бал, тушим свет и курим солому. Ого-го-го-го!

И свет потух. В темноте появился титр:

Примечания:

Застебать – поставить в неловкое положение.

Мен (англ.) – мужчина.

Мен крутой – решительный мужчина.

Шуз (англ.) – обувь.

Шуз на платформе – обувь, вышедшая из моды в конце 70-х годов.

Фуз (англ.) – электромагнитное устройство для искажения звука гитары. Включается ногой.

Папик – мужчина зрелых лет, не отягощенный умственной деятельностью.

Мочалка – девушка юных лет, веселого нрава, не отягощенная умственной деятельностью.

Прикид – верхняя и нижняя одежда.

Мать – обращение к лицу женского пола, подруга веселого нрава.

В водолечебнице мать Бананана из дворницкого водопроводного шланга омывала пациентов, по одному заходивших в открытые душевые кабинки. Мать была одета в белое медицинское облачение, пациенты – в тапочках и трусах.

– Ну все, для первого раза достаточно, – сказала мать Крымову, который в одних плавках выглядел для своего возраста вполне и вполне атлетически.

– Спасибо, – поблагодарил ее Крымов.

Вместо Крымова в душевую кабинку зашел абсолютно голый мужик, повернулся к ней, сложив на причинном месте ладошки лодочкой.

– Вы что, обалдели, что ли? Вы что, в бане?

– Чего? – не понял сразу мужчина.

– А ну-ка сейчас же наденьте трусы.

– Извините, пожалуйста! – засмущался мужчина. – Я думал, здесь безо всего нужно.

– Завернитесь, но не вытирайтесь, – это Банананова мать уже опять стала руководить Крымовым.

– Я знаю. Значит, завтра в десять?

– В десять…

Крымов завернул за полиэтиленовую пленку, где была раздевалка.

– О, здравствуй, Аркадий, – удивился Крымов, но виду не подал, стал неторопливо промокать себя простыней.

– Хау ду ю ду! – золотой улыбкой одарил его Аркадий.

– Что-то случилось?

– Нет, ничего не случилось. Не волнуйся.

– Ты отдыхать приехал?

– Нет. К тебе по делу.

– Значит, все-таки что-то случилось?