Не так было вот что: за Элли шёл незнакомец.

Это был мужчина небольшого роста, коренастый, в тёмно-серой куртке и чёрной кепке. Элли повернулась, что-то сказала ему и пошла дальше. Мужчина покачал головой и продолжил идти за ней. Мика дёрнул окно: открыть и крикнуть, чтоб этот странный мужик убирался! Окно заело. Мика залез на подоконник и высунулся в форточку. В этот момент Элли поравнялась с качелями, на которых сидела соседка с малышом. Мика услышал, как она громко спросила:

– Элиночка, что это за человек с тобой?

Мужчина заозирался, замялся на месте и пошёл на лавочку подальше от качелей, кивком подзывая Элли к себе.

Та пожала плечами, замотала отрицательно головой и побежала к подъезду. Мужчина отошел к дальней лавочке и присел, словно был уверен, что девочка вернётся. Мике стало нехорошо, внутри росла злость. Дверь хлопнула, послышались торопливые шаги, и он рванул вниз. Он так мчался, что чуть не сбил поднимающуюся Элли, она успела отскочить, а он грохнулся на ступеньку и потерял от удара сознание.

Через секунду он очнулся, в голове всё плыло.

– Встать можешь? – спросила Элли. Глаза у неё блестели от слёз. – Ты меня напугал!

– Это я тебя напугал?! – возмутился Мика. – Где ты была так долго и что это за человек с тобой шёл?

– Дома. Пойдём скорее, – поморщилась Элли и помогла брату встать.

Голова у него гудела и кружилась. Каждый шаг отзывался тупой болью в саднящем подбородке, которым Мика проехался по полу, прежде чем вырубиться. Потихоньку они дошли до двери квартиры, Мика прислонился к стене, пока Элли искала ключи в сумке. Руки у неё тряслись, она с трудом попала в замочную скважину, повернула ключ на два оборота и толкнула дверь. Они вошли в квартиру, Элли судорожно закрыла внутренний замок и села на тумбочку в прихожей. Мика снял обувь и как был, в курточке и кепке, добрёл до дивана в гостиной, лёг. В голове шумело, плыло, заволакивало туманом. Сквозь пелену он услышал:

– Как думаешь, этот… ещё там?

– Кто? – простонал Мика.

Элли стояла у окна, не решаясь отодвинуть штору. Наконец, решилась, посмотрела. И тут же отскочила.

– Он всё ещё сидит! – вскрикнула она и заплакала.

– Кто он? Он обидел тебя? – одними губами спросил Мика.

– Нет… не обидел, и… не знаю я его, – всхлипнула Элли, – ты пока не смотрел, я на соседнюю улицу свернула, за угол. Шла-шла и нашла пёрышко. Белое такое, неизвестно чьё, с серебристым стерженьком. Хотя, кажется, я где-то видела похожие перья.

– Не рассказывай, пожалуйста, про незнакомых птиц, – Мика закрыл глаза. К волшебным персонажам он сейчас был не готов.

– Ладно, – ничуть не обиделась Элли, – в общем, я пёрышко стала подбрасывать, и оно кружилось и падало очень красиво. Сверкало, переливалось на солнце. И тут этот дядька откуда-то взялся. И такую глупость сказал, что надо пёрышко к картофелине приделать и с балкона пустить, тогда вообще здорово будет падать. Спросил, на работе ли мама с папой. Я сказала, что дома никого нет. И он сразу очень захотел пойти со мной и пустить вместе перо с балкона. Конфеты предлагал. Я не взяла. Пошла от него. А он за мной. Я перешла на другую сторону, и он тоже. Зашла в магазин, и он туда. Специально там разглядывала всё долго очень, думала, ему надоест, и он уйдёт. А он стоял и ждал. Потом я через парк пошла, сам знаешь, это сильно в обход. Побежала. А он за мной быстрым шагом. Я устала и замучилась совсем. И домой пошла очень-очень медленно. Он тоже медленно за мной. Дальше ты видел.

Элли закусила губу. Пальцы её побелели: она судорожно сжимала кулаки.

– Ты ему о чём-то говорила там, во дворе, – вспомнил Мика.