– Пригласите! Проведите его немедленно!

Кридарт вошёл – с той мыслью, главный врач «Кордесвара» особо себе не отказывает в том, что касается роскоши, и после обмена поклонами опустился в широкое кресло, вероятней всего – контрабандное.

– Коньяк? – предложил ему Геверт. – Или виски со льдом? Сигару? Чем ещё я могу угостить вас? Может быть, кофе со сливками? Чай? Чего-нибудь сладкого?

– Нет, спасибо, экдор. Это лишнее.

– Ну тогда прошу вас, рассказывайте, для чего я мог бы понадобиться…

Услышав от посетителя, что у главы отделения возникли проблемы с памятью, в частности – амнезии, после серьёзной аварии, Геверт спросил напрямую – с едва уловимым скепсисом:

– Значит, экдор Трартесверн избегает лечиться в госпитале известной всем нам Академии?

– Экдор Трартесверн сейчас в отпуске. Он сейчас в «Акцетаре» и ему бы было сподручнее обратиться за консультацией к вашим специалистам, а не ехать отсюда в Коаскиерс, – Лэнар слегка прищурился: – Или вы, ардор, опасаетесь, что во вверенном вам заведении не найдётся профессионала, способного посодействовать одному из самых достойнейших представителей Департамента?

– Найдётся, – ответил Геверт. – Но, боюсь, что одной консультацией дело не ограничится. Симптомы меня настораживают. Подъезжайте сегодня к вечеру. Пусть ложится к нам на обследование.

Моника в эти мгновения смотрела в окно своей комнаты – уже не в гостиничном номере, а в том секторе школьного комплекса, в котором располагалось общежитие старшеклассников, – смотрела на треугольник – хорошо различимый издали – синего «Акцетара», где, перед их расставанием, Лаарт поцеловал её, и думала о единственном – что подаст на натурализацию – подаст как можно скорее, а дальше уже как получится.

* * *

Расставшись с доктором Гевертом, Лэнар вышел в приёмную, попрощался кивком с секретаршей, присевшей в глубоком книксене, и в лифте, пока спускался, успел набрать сообщение:

– «Экдор, я нашёл для Вас клинику. Лучшие рекомендации…»

Трартесверн, получив сообщение, сначала вздохнул – с той мыслью, что ему совершенно не хочется тратить неделю отпуска на обследование с лечением, а затем ответил помощнику:

– «Хорошо. Давай возвращайся. Расскажешь мне всё в подробностях. И, кстати, свяжись с отделением. Скажи, что появишься скоро. Пусть там не расслабляются».

Отдав одногруппнику полоза, Верона прошла к деквиантеру – в том беспокойстве за Лаарта, что уже становилось критическим. Картина не изменилась – номер в системе отсутствовал. В результате её решением стало спуститься к Лиргерту, который сперва обрадовался – при её появлении, но когда она робко спросила: «Вы могли бы мне выяснить кое-что?» – вздохнул и ответил:

– Что именно? Закрытая информация?

Услышав о Трартесверне – в скомканном изложении, сопряжённом с явными всхлипываниями, нервным курением Treasurer и трагическим заключением: «Он умрёт, если он не появится здесь!» – Лиргерт сказал: «Понятно. Часа мне хватит, наверное», – и, как только Верона вышла, вывел большую проекцию с общедоступными сведениями о Вретгреенском отделении.

Час прошёл для Вероны в мучительном ожидании. Пару раз к ней заглядывал Джимми – в первый раз – попросить совета по части подарка Терне, в свете её дня рождения тридцать первого августа, а второй – на предмет консультации по заданию у токсиколога. Наконец постучался Свардагерн. «Я добрался до списка „Служебные“, – сообщил он, вручив ей бумажку с аккуратно записанным номером. – Полагаю, в его деквиантере линий пять или шесть, как минимум. Но только будь осторожна, не звони ему из Коаскиерса».