Валера, воспользовавшись моментом, поднял артефакт. Его разум прояснился благодаря действиям Евдокима, и он крикнул Лёве: – Заклинание! Быстро!

Лёва, всё ещё морщась от боли, схватил посох и начал читать защитные чары из книги, которую они взяли в библиотеке. Его голос дрожал, но с каждым словом набирал силу. Артефакт в руках Валеры засветился, и вскоре вокруг братьев возник золотистый барьер. Русалки, шипя и скаля зубы, бросились к ним, но свет отразил их, словно волну, столкнувшуюся со скалой.

– Уходите! – крикнул Валера, направляя энергию артефакта прямо в реку. Вода вспыхнула ярким светом, и русалки, издав пронзительный вопль, растворились в ней, оставив лишь круги на поверхности.

Тишина вернулась на поляну, прерываемая лишь тяжёлым дыханием братьев. Евдоким, гордо выпрямившись, вернулся к ним и крякнул, словно говоря: "Я же говорил, что я герой".

Лёва, всё ещё сидя на траве, посмотрел на гуся с благодарностью. – Ты нас спас, дружище. Если бы не ты, мы бы уже плавали с этими… красотками.

Валера опустился рядом, вытирая пот со лба. – Надо было сразу понять, что река слишком уж спокойная. Мы расслабились.

– Думаешь, это связано с Сердцем Хаоса? – спросил Лёва, задумчиво глядя на воду.

– Может быть, – ответил Валера, сжимая артефакт. – Или просто местные жители решили нас проверить. В любом случае, спать дальше здесь нельзя.

Они быстро собрали вещи, потушили остатки костра и двинулись дальше, оставив поляну позади. Луна освещала их путь, а Евдоким шагал впереди, будто гордый страж. Братья понимали, что впереди их ждут новые испытания, но теперь они знали: с таким союзником, как их гусь, они справятся с чем угодно.

Глава 8.

После ночного столкновения с русалками братья и Евдоким не решились больше закрывать глаза. Адреналин всё ещё гудел в их венах, а память о завораживающем пении, едва не ставшем их погибелью, заставляла сердца биться чаще. Они шли сквозь тьму, ориентируясь по лунному свету и редким звёздам, пробивавшимся сквозь облака. Лес постепенно редел, сменяясь холмистой местностью, где трава уступала место каменистым тропам. К утру, когда первые лучи солнца окрасили небо в бледно-розовый цвет, путешественники вышли на широкую пыльную дорогу. Она тянулась вдаль, извиваясь между невысоких холмов, и казалась бесконечной – выжженная солнцем, с редкими пятнами сухой травы по обочинам.

Валера шёл впереди, тяжело ступая по земле. Его лицо осунулось от усталости, но взгляд оставался острым – он не собирался поддаваться слабости. Лёва плёлся следом, опираясь на посох, словно тот был единственным, что держало его на ногах. Его светлые волосы прилипли ко лбу от пота, а под глазами залегли тёмные круги. Евдоким, несмотря на бессонную ночь, бодро переваливался с лапы на лапу, изредка крякая, будто подбадривая своих спутников.

– Сколько мы прошли? – пробормотал Лёва, вытирая рукавом пот с лица. – Кажется, целую вечность.

– Много, – коротко ответил Валера, не оборачиваясь. Он смотрел вдаль, где дорога исчезала за очередным холмом. – Но останавливаться нельзя. Чем дальше от той реки, тем лучше.

Лёва вздохнул, мечтая о мягкой траве и нескольких часах сна, но спорить не стал. Он знал, что брат прав – после русалок доверять этой местности было бы глупо. Они продолжали идти, пока тишину утра не нарушил шорох в кустах справа от дороги. Валера тут же остановился, положив руку на артефакт, а Лёва поднял посох, готовый к новой угрозе. Евдоким зашипел, расправив крылья.

Из зарослей, треща ветками, вывалился человек. Это был худой, долговязый мужчина с растрёпанной шевелюрой и бородой, в которой застряли листья и мелкие веточки. Его одежда – старый потрёпанный плащ и штаны с заплатами – висела на нём как на вешалке, а в руках он сжимал кривую палку, которую, видимо, считал мечом. Лицо его было красным от выпивки, а глаза, мутные и слегка безумные, выдавали человека, давно потерявшего связь с реальностью. Это был Проша – местный пьянчуга и дурачок, известный в округе своими байками.