Поэтому получалось, что пренебрежение к учёбе могло закрыть возможность найти Артефакт. Да и прогулы лекций ради поисков быстро закончатся отчислением.

– Марс! – Лонгвей ткнул в меня локтем, и я вынырнул из воспоминаний о тех крохах информации, что за два тысячелетия собрали об Артефакте: слишком мало, чтобы утверждать что-то с уверенностью. – Я спрашиваю: вдруг все эти условия – вымысел? Способ сбить со следа?

– Думаешь, король Меан изменил древние рукописи, чтобы империи не достался способ взаимодействия с Артефактом? – усомнился я. – Пока имперская армия забрасывала его дворец бомбами, он вместо того, чтобы отбиваться или сдаться в почётный плен, бегал по подвалам и занимался такой ерундой?

– Я бы в такой ситуации постарался уничтожить всё ценное, чтобы не досталось врагу, – Лонгвей пожал плечами.

Мы теперь шли под деревьями, и ажурная тень скользила по лицу Лонгвея. А я думал о том, насколько мы отличаемся. Мне с трудом удалось сохранить нейтральное выражение лица. Император поступал так же бескомпромиссно, а вот моя семья старалась сберечь своё, побеждать с минимумом жертв и сдалась мирно.

Сердце застучало чаще – мне вдруг остро захотелось оказаться подальше от Лонгвея и империи. Ощутить настоящую свободу, сорваться с поводка тайной стражи. Невольно возникал вопрос: не было бы моей семье безопаснее уничтожить все ценности и отступить с занятой имперцами земли?

– Так что ты думаешь о тех хрониках? – спросил Лонгвей нетерпеливо и на миг прищурился от засветившего в глаз лучика солнца.

Яркий свет на миг исказил его глаз, почти очертив настоящую форму. Настала моя очередь пожимать плечами:

– Будь Артефакт действительно сильным, он защитил бы королевство от имперской армии. Возможно, многие его великие дары просто выдумка?

Хотел привести в пример что-нибудь нереалистичное и якобы исполненное, но что? Непобедимое оружие, как заказал один из рыцарей? Оно хранилось в императорской сокровищнице, и непобедимо было только в диком прошлом, потому что мощно накачано магией и выдавало щит. Абсолютная защита, которую получил какой-то иноземец? Так рядом со мной шагал наследник подаренного богами небесного мандата, который в пределах Золотого города был абсолютно неуязвим.

– О, давай обойдёмся без сомнений в могуществе Артефакта, – качнулся вперёд Лонгвей и требовательно посмотрел мне в лицо. – Он может оказаться моей последней надеждой спасти отца. Поэтому – будем верить в лучшее. А что до короля Меана – этот лентяй и пьяница не занимался страной, усердия не проявлял, так что не удивительно, что Артефакт не стал исполнять его желание остановить нашу армию.

Лонгвей смотрел на меня, ожидая согласия и поддержки, как и последние десять лет. Но… всё вокруг напоминало о свободе: и высокие деревья, и иное, более свободное и естественное чем в Золотом городе устройство парка, и массивные здания с колоннами и мраморными фигурами. Сердце горело, требовало от холодного разума освободиться от оков и заявить о себе.

– О короле Меане мы знаем по хроникам цензоров, – напомнил внешне спокойно, но со странным волнением внутри. Наконец-то я мог быть более откровенным. – В этих хрониках все правители, не признавшие власть императора, выставлены в дурном свете. Поэтому мы не можем точно знать, каким был король Меан при жизни. Более того, его королевство славилось своими институтами и гимназиями, ещё до имперского закона об объединении образования в Академии сюда съезжались из разных стран, чтобы учиться у лучших умов своего времени. Не кажется ли тебе странным, что самой передовой по образованию страной управлял пьяница и бездельник?