– Ну, по крайней мере, тля их больше не будет жрать – пробормотала она себе под нос с кривой усмешкой – и поливать не надо.

Абсурдность происходящего достигла своего пика. На фоне горящих руин, под аккомпанемент предсмертных криков и отвратительного чавканья, эта нелепая, черная ирония была единственным, что оставалось у немногих уцелевших. Мирный, идиллический Оберталь, жемчужина Баварских Альп, превращался в дымящуюся, пульсирующую фиолетовую язву на теле земли, а его жители – в пищу для кошмарных созданий, пришедших из неведомых глубин или, быть может, из самых темных уголков человеческого подсознания. И никто не мог им помочь. Власти, если таковые вообще существовали за пределами этой обреченной долины, еще даже не подозревали о трагедии, разыгравшейся в маленькой, затерянной в горах деревушке. А когда узнают, что они смогут сделать против силы, которая смеется над ружьями, огнем и святой водой?

Известие о трагедии в Обертале достигло ушей окружного начальства в лице ландрата, барона фон Штумпфенхаузена, лишь спустя сутки, и то благодаря чудом уцелевшему почтальону Гюнтеру. Гюнтер, обладавший завидной скоростью (особенно когда дело касалось доставки неприятных известий или бегства от разъяренных собак), умудрился на своей дребезжащей тележке, запряженной испуганной до полусмерти клячей, домчаться до ближайшего городка, где он и передал то, что видел. Его сообщение, переданное дрожащим от ужаса помощником ландрата, было настолько сумбурным и неправдоподобным, что барон поначалу решил, будто почтальон либо перегрелся на солнце, либо перебрал местного шнапса, которым славился Оберталь.

– Фиолетовая жижа…пожирает все…армия маленьких жиж…бургомистр без штанов…священник стал желе… – бормотал барон, перечитывая доклад – либо Гюнтер открыл в себе талант к написанию бульварных романов, либо в Обертале начался особенно буйный праздник урожая, о котором меня забыли предупредить. Хотя, насчет бургомистра без штанов – это вполне в духе Клозе, особенно после пары кружек пива.

Тем не менее, протокол требовал реакции. Барон фон Штумпфенхаузен, человек, чья компетентность ограничивалась умением подписывать бумаги и произносить занудные речи на открытии ярмарок, вызвал своего помощника, герра Фрица, тощего, задерганного человечка с вечно бегающими глазками и стопкой папок под мышкой.

– Герр Фриц – важно изрек барон, откинувшись в своем массивном кресле, которое жалобно скрипнуло под его весом – поступило тревожное, хотя и весьма эксцентричное, донесение из Оберталя. Похоже, там какие-то беспорядки. Возможно, массовое пищевое отравление с галлюцинациями. Отправьте туда урядника Шнаппса. Пусть разберется. И скажите ему, чтобы захватил побольше успокоительного. Для жителей, разумеется. И, может быть, для себя, если информация Гюнтера хотя бы отчасти правдива.

Урядник Шнаппс, человек с говорящей фамилией и лицом, напоминавшим перезрелый помидор, был не самым лучшим выбором для такого задания. Его основным талантом было умение дремать в седле, не падая, и мастерское выписывание штрафов за неправильную парковку. Вооружившись служебным пистолетом (из которого он ни разу в жизни не стрелял) и бутылкой валерьянки (которую он намеревался применить внутрь, для храбрости), урядник неохотно отправился в сторону Оберталя.

Обратно он не вернулся. Через два дня его лошадь, в мыле и с безумными глазами, прискакала к воротам городка в одиночестве. В переметных сумах обнаружилась лишь наполовину выпитая бутылка валерьянки и клочок мундира урядника, измазанный чем-то липким и фиолетовым, от чего исходил тошнотворный запах.