Насилие, которое обрушилось на Оберталь, было ярким, почти карикатурным в своей жестокости. Оно было похоже на оживший кошмарный мультфильм, нарисованный сумасшедшим художником. Священник, отец Йоханн, пытался остановить одного из монстров силой веры, выйдя ему навстречу с распятием и кропилом со святой водой. Он начал грозно читать экзорцизм на латыни, но монстр, не обращая ни малейшего внимания на святые символы, просто обтек его, словно вода камень. Распятие и кропило упали на землю. Через мгновение то, что было отцом Йоханном, превратилось в дрожащий фиолетовый студень, из которого торчала лишь его седая борода и край черной сутаны. Святая вода, смешавшись со слизью монстра, зашипела и испарилась, оставив после себя едкий, химический запах.

– Ну вот, и святая вода не помогла – философски заметил старик со шнапсом, который успел перебраться на крышу своего дома и оттуда с интересом наблюдал за происходящим – надо было ему шнапсом кропить. От шнапса любая нечисть сбежит. Или хотя бы повеселеет.

Бургомистр Клозе, наконец, выбравшись из подвала, но уже без сюртука и с большим фиолетовым пятном на пижамных штанах (одно из мелких чудовищ успело «лизнуть» его сзади), пытался организовать некое подобие сопротивления. Он стоял на бочке из-под пива, размахивая фамильным охотничьим рогом как дирижерской палочкой.

– Мужчины Оберталя! За мной! Мы должны…мы должны…э-э-э… – его пламенная речь прервалась, когда бочка под ним начала подозрительно размягчаться и оседать. Оказалось, что одна из тварей подползла к ней снизу и начала ее поглощать. Бургомистр с воплем спрыгнул, как раз вовремя, чтобы увидеть, как бочка вместе с остатками его авторитета превращается в дрожащую кучу фиолетовой слизи.

Курт Вебер, начальник пожарной дружины, после нескольких неудачных попыток выстрелить из дедовского ружья (оно оказалось незаряженным, а патроны он в панике потерял), решил применить против монстров пожарный инвентарь. Он героически выкатил на площадь старую ручную помпу и, подсоединив к ней дырявый шланг, начал качать воду в сторону ближайшего чудовища. Струйка воды, тонкая и немощная, ударила в монстра, но тот лишь слегка запульсировал и, кажется, даже с некоторым удовольствием всосал ее в себя, после чего изрыгнул облако едкого фиолетового пара, от которого у Курта и нескольких смельчаков, помогавших ему, моментально заслезились глаза и перехватило дыхание.

Деревня горела. Но это был не обычный огонь. Там, где проходили монстры, дерево не столько горело, сколько обугливалось, плавилось и распадалось на составные части. Каменные стены домов покрывались трещинами и осыпались, словно их разъедала неведомая болезнь. Знаменитая деревенская кирха с высоким шпилем, гордость Оберталя, рухнула с оглушительным грохотом, когда несколько крупных тварей одновременно облепили ее фундамент. Колокол, сорвавшись с колокольни, упал на землю и издал последний, жалобный стон, прежде чем его поглотила фиолетовая жижа.

Жители Оберталя были абсолютно бессильны. Их примитивное оружие, их молитвы, их отчаянные попытки спастись – все было тщетно. Они были как муравьи на пути бульдозера. Некоторые, обезумев от ужаса, сами бросались в объятия чудовищ, предпочитая быструю смерть агонии ожидания. Другие прятались, но монстры находили их везде. Они просачивались сквозь запертые двери, проникали через дымоходы, выползали из-под половиц.

Фрау Мюллер, та самая, что первой увидела кошмар, сидела на развалинах своего дома, обняв колени и раскачиваясь взад-вперед. Она безучастно смотрела, как один из мелких монстров доедает ее любимые розы в палисаднике. Розы исчезали одна за другой, лепесток за лепестком, шип за шипом, превращаясь в фиолетовую кашицу.