Антидетектив, или Невыдуманные истории из досье адвоката Е. Благов
Автор:
Благов Е. В., доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовного права и криминологии Ярославского государственного университета имени П. Г. Демидова.
© Благов Е. В., 2024
© ООО «Проспект», 2024
Предисловие
В средствах массовой информации зачастую обсуждается голландское правосудие по делу о сбитом над территорией Украины малайзийском «Боинге». Мы очень любим судить о том, что происходит за бугром, но зачастую у себя не видим даже бревна в глазу.
Адвокатской деятельностью я занимался около двадцати пяти лет. Причем на эту стезю я вступил в начале девяностых годов прошлого века, когда в нашей стране начались глубокие социальные перемены, больно ударившие по сложившемуся экономическому укладу. Я был тогда уже достаточно зрелым юристом, кандидатом юридических наук, доцентом, около десяти лет преподававшим криминальные дисциплины в вузе.
Началось все не без трудностей, но они были преодолены, как я понял, что от практики не следует ожидать глубокого погружения в юриспруденцию. В чужой монастырь со своим уставом не ходят. И я, как мне кажется, вполне вписался в русло новой для меня деятельности.
Время летит. Все в жизни меняется. К сегодняшнему дню уже прошло несколько лет со дня прекращения моего адвокатского статуса. Захотелось поделиться некоторыми наблюдениями о проблемах защиты по уголовным делам.
Написать о своей адвокатской деятельности мне советовали давно. Первые советы были даны, наверное, не менее десяти лет назад. Однако я долгое время думал, что это не мое. Я – не писатель, а прежде всего ученый, считающий, что «смешивать два эти ремесла есть тьма искусников, я не из их числа». Кроме того, возникал вопрос о форме повествования. Ясности с ней не было, а она важна, ибо является подсветкой сюжета.
Как обычно, каждому овощу свое время. И вот недавно форма адвокатских сюжетов нашлась. Она отражена в заголовке книги, в которой мне хотелось, по-есенински повенчать «розу белую с черною жабой».
Что-то в защите прав и свобод клиентов мне удалось. Правда, меньше, чем хотелось. Внешним свидетельством удач можно, наверное, считать награждение меня двумя адвокатскими медалями. Что-то – не удалось. И немало. Жалко, конечно, но в нашей парадигме уголовного правосудия достичь лучшего результата практически невозможно.
По большому счету проблемы начинаются с конституционного регулирования судебной деятельности. Согласно части 1 статьи 120 Конституции РФ «судьи независимы и подчиняются только Конституции Российской Федерации и федеральному закону». Фраза красивая, но для складывания современной судебной практики трудно было придумать что-либо лучшее.
В русском языке слово «независимость» означает самостоятельность, отсутствие подчиненности, свободу, а подчиняться – стать в зависимость, повиноваться[1]. Тем самым очевидно, что нельзя быть независимым и подчиняться одновременно, но повод для судебного усмотрения налицо.
Одно дело – независимость от иных ветвей власти. И другое дело – полная независимость: от логики, здравого смысла, наконец, от нормативных правовых актов, не являющихся Конституцией РФ и федеральными законами. При этом в Уголовном кодексе много ссылок на такие акты. Так, в статье 264 УК РФ предусмотрена ответственность за нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, в пункте 2 примечаний к статье 228 прямо сказано, что размеры наркотических средств и психотропных веществ, а также для растений или их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, утверждаются Правительством Российской Федерации.
Конституционное регулирование подхватывает уголовно-процессуальное законодательство. Примечательны предписания статьи 17 УПК РФ о свободе оценки доказательств. В соответствии с названной статьей:
«1. Судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью.
2. Никакие доказательства не имеют заранее установленной силы».
Нельзя не заметить отсутствия указания на адвоката. Ему, вероятно, не нужно оценивать доказательства. Только как тогда он может защищать клиента от необоснованного обвинения? То еще цветочки – ягодки впереди.
В части 1 статьи 17 УПК РФ вряд ли речь идет именно о свободе оценки доказательств, но это и хорошо, ибо предписания закона, на первый взгляд, нейтрализуют возможности судебного усмотрения. Вместе с тем получается, что само по себе каждое доказательство не нужно оценивать. Главное – как оно выглядит в контексте всех доказательств. Если оно не попадает в струю, то ничего не подтверждает и не опровергает.
Очень удобная позиция. Что-то из советского времени, когда коллектив обычно был прав, а индивидуализм считался эгоизмом и, мягко говоря, не поощрялся. Каждый лишь тогда шагает правильно, когда в ногу со всеми. Один в поле, оказывается, не воин, а Чацким, как и раньше, нет места в обществе.
В то же время противоречащее всему остальному доказательство как раз и способно быть тем самым звеном цепи, уцепившись за которое можно вытянуть всю цепь доказательств. Сколько уже раз это подтверждалось в судебной практике, причем нередко после приведения в исполнение смертной казни или многих лет отбывания лишения свободы, но воз и ныне там. Как говорится, история учит лишь тому, что ничему не учит. И опять – жаль.
Кстати, а если доказательство одно, его разве не нужно оценивать? Или в таком случае нужно отказывать в правосудии?
В статье 17 УПК РФ, кроме того, сказано про внутреннее убеждение и совесть при оценке доказательств. Надежны ли они в употреблении?
Убеждение – твердый взгляд на что-нибудь, основанный на какой-нибудь идее, мировоззрении[2]. А если идея или мировоззрение ошибочны? К слову, разве убеждение может быть не только внутренним?
Совесть – чувство нравственной ответственности за свое поведение перед окружающими людьми, обществом[3]. А разве она всегда есть или бывает исключительно чистой?
Налицо сплошной субъективизм, не препятствующий любому усмотрению. О каком правосудии в собственном смысле тут можно говорить?
Доказательства действительно не имеют заранее установленной силы? Только почему-то складывается впечатление о приоритете для суда доказательств стороны обвинения.
В статье 15 УПК РФ предусмотрено, что «уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности сторон»; «суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты»; он «создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав»; «стороны обвинения и защиты равноправны перед судом». Вроде бы формально все правильно, а при ближайшем рассмотрении выглядит как издевательство.
О состязательности. Следователь находится на стороне обвинения, защитник – на стороне защиты (пункты 46 и 47 статьи 5 УПК РФ). При этом защитник в ходе предварительного расследования ничего не может приобщить к уголовному делу, то есть ввести в него, помимо решения следователя (статья 119 УПК РФ). Это все равно что одному из боксеров предоставить на ринге право свободного нанесения ударов противнику, а тому – право нанесения ударов лишь с разрешения соперника.
О равноправии. На основании пункта 1 части 1 статьи 237 УПК РФ суд «по собственной инициативе» возвращает уголовное дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения, если «обвинительное заключение, обвинительный акт или обвинительное постановление составлены с нарушением требований настоящего Кодекса, что исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения, акта или постановления».
Еще в студенческие времена я слышал на лекциях по уголовному процессу о том, что на самом деле приговор можно постановить всегда. Не всегда можно вынести лишь обвинительный приговор, но тогда должен постановляться оправдательный. Ясно, что последний, как правило, в пользу защиты. Отсюда за общим понятием «приговор» в пункте 1 части 1 статьи 237 УПК РФ в действительности маячит в отдалении обвинительный приговор, а возвращение дела прокурору способствует уголовному преследованию.
