2. Каждый задержанный, заключенный под стражу, обвиняемый в совершении преступления имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента соответственного задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения».

Мало нашему обществу хотя бы репрессий прошлого века? Сколько было потом реабилитировано невинно осужденных и даже лишенных жизни! А может быть, безнравственно и лечение врачами вплоть до спасения жизни взятого в плен или сдавшегося противника? Задумайтесь над ответами на поставленные и подобные вопросы, и тогда, смею надеяться, к вам придет осознание истинной роли адвоката для правосудия по уголовным делам.

Казалось бы, в идеале при отправлении правосудия все должно быть достаточно хорошо, но пружина к чистому усмотрению суда все-таки имеется. И, хотя механизм ее действия в законе прямо не прописан, к обвинительному уклону есть все предпосылки. А тогда при чем здесь правосудие?

Конечно, ранее приведенное – не причины судебного усмотрения. Тем самым оно необязательно должно происходить, но происходит. Почему? Судьи же независимы и подчиняются только Конституции РФ и федеральному закону.

Да и практика проверки правосудности приговоров оставляет желать лучшего. Известно, что их отмена или изменение – дело весьма редкое. Самое же прискорбное то, что, давая поблажки судам первой инстанции, проверочные инстанции вольно или невольно способствуют росту числа и серьезности допускаемых нижестоящими судами нарушений. Психологическая подоплека достаточно очевидна. Если в ответ на справедливые указания адвоката о допущенных нарушениях апелляционная, кассационная или надзорная инстанция делает вывод, что таковых по делу не наблюдается, то суд первой инстанции вполне может не соблюдать закон и в следующий раз, резонно считая его пустой формальностью. А дальше – снежный ком, включающий все более и более существенные нарушения закона. Все это – процессуальный и материальный нигилизм. Народ же на него реагирует известно – закон, что дышло: куда повернул, туда и вышло.

Конечно, едва ли не труднее всего в судебной деятельности дается решение вопроса о доказанности обвинения. В приватных беседах мне порой приходилось слышать от судей в ответ на соображение о недоказанности обвинения по рассматриваемому делу, что, хотя так оно, скорее всего, и есть, все явно происходило таким образом, как излагал обвинитель. Может быть, но что тем самым меняется?

Особенно тяжело обстоит дело с оценкой судами показаний подсудимых и свидетелей защиты. К ним повышенно критическое отношение. При этом чуть ли не вне критики показания потерпевших и свидетелей обвинения. Что, первые обычно лгут, а последние – говорят правду? А где такие же массовые обвинительные приговоры в отношении свидетелей защиты в связи с дачей ими заведомо ложных показаний, являющейся преступлением (статья 307 УК РФ), как и чрезмерно критическое к ним отношение?

В жизни редко бывает что-то лишь черным или белым. Чаще всего она черно-белая, полосатая, как зебра.

Потерпевший находится на стороне обвинения. Более того, у него может иметься материальный интерес, который нельзя сбрасывать со счетов при оценке его показаний. Порой потерпевший способен быть мнимым или имеющим личную неприязнь к обвиняемому и т. п.

Ошибаться может любой свидетель. Юристу, начиная с вузовской скамьи, должны быть известны психологические особенности восприятия, запоминания, сохранения и передачи информации человеком. По различным причинам не исключено ее искажение на любом из названных этапов. Нечто подобное происходит в ходе раньше любимой детьми игры в испорченный телефон.