Армин отводит глаза:

– А в академии понял, что из себя представляют некоторые военные. Узнал, что многие успешные задержания, это дело их рук. Спонсируют таких как я, когда я учился в колледже, анонимно, конечно же. А спустя время, какой-нибудь из спецотрядов, проводит успешное задержание, на радость столице.

– Теперь ты понимаешь, почему я не был рад, когда узнал, что ты хочешь попасть в спецотряд?

– Почему же ты тогда здесь, если всё не имеет смысла?

Я с вызовом смотрю на Армина, медленно отпивая горький кофе.

– Потому что продолжаю надеяться на лучшее, – Армин улыбается, – а ещё, Оливия, за тобой решил присмотреть, по старой памяти.

Он негромко смеётся, и его взгляд вновь приобретает тот же насмешливый вид, что и всегда.

Я лишь слегка улыбаюсь, отставляя бокал.

– Всё же, наши жизни как военных, сильно отличаются от жизни обычных людей.

Армин смотрел задумчиво в окно, и говорил тихо, словно сам с собой:

– Одно я точно знаю – такой пропасти между жизнями людей в одном государстве быть не должно.

Пока Армин смотрел в окно, погрузившись в свои мысли, я рассматривала украдкой его профиль. Черты лица будто заострились, и предательски намекали на его возраст. Армин, что всегда выглядел гораздо моложе своих лет, сейчас выглядел как взрослый мужчина. Первая седина на висках, и морщинки вокруг уголков глаз, поразили меня. Только сейчас я осознала, что Армину через пару лет исполнится сорок.

От внезапного и громкого стука в дверь, мы оба вздрагиваем, и Армин испуганно смотрит на меня.

– Это за тобой, – тихо произносит он, – утром приходили, чтобы оповестить о совещании в главном штабе.

– Я поговорю, а ты пока переоденься. Забыл тебе одежду отдать, – он кивает на диван, на спинке которого, лежала стопка чёрных вещей.

Взяв одежду, я ухожу в спальню, а Армин подходит к входной двери. Провожая меня взглядом, он дожидался, когда за мной закроется дверь в спальню.

Надевая носки и брюки, слышу как за дверью, Армин спорит с тем, кто пришёл. Торопясь, я заталкиваю приготовленную для меня футболку в рюкзак, и решаю остаться в футболке, что одолжила из шкафа Армина.

– Неужели нельзя быстрее? – вдруг восклицает сержант у входа, заметив, что я только собираюсь обуваться.

Окинув взглядом серый мундир сержанта третьего ранга, я распрямляюсь, и выливаю на сержанта весь поток того гнева, что сдерживала эти дни:

– Вы – сержант и не смеете мне указывать! Ваше дело доложить о совещании, и ждать меня столько, сколько я сочту нужным! Вон, и ждите меня у входа в госпиталь, вам здесь не место!

Оцепеневший сержант, поджимает губы, явно борясь с тем, чтобы не ответить мне тем же, но всё же уходит. Когда его шаги удаляются по коридору, Армин тихо говорит:

– Лив, здесь всё те же правила, что и в академии, – он слегка улыбается, – надеюсь, ты не будешь разговаривать так со старшими по званию?

Я молча зашнуровываю пыльные ботинки, что не вязались с чистой одеждой.

– Почувствовал себя на мгновение интерном, – в интонации Армина, вновь появились игривые и насмешливые нотки.

– Только не говори, что я похожа на неё, – распрямляясь, говорю я, – даже если это так.

Армин слегка кивает, и его улыбка становится грустной, а на лице появляется выражение, что мне так и не удаётся понять.

– Лив, – он останавливает меня, когда я направляюсь к двери, – я очень рад, что ты жива.

Он замолкает и словно хочет сказать что-то ещё.

– Зайди вечером, я помогу снять швы и повязки, – произносит он.

Я улыбаюсь и киваю ему.

– Спасибо за всё, Армин. Особенно за кофе.

– Идём, я тебя провожу, – он прячет улыбку, забирая белый халат с крючка возле двери.