Игорь заворожено смотрел в окно и не мог оторваться. Он словно бы оказался сейчас наедине с самим собой, в голове тут же возник диалог – одна часть его сознания заняла нравоучительную позицию и действовала с точки зрения добродетели, другая же отвела себе роль антагониста.

«Вот, – говорил сам себе Игорь, – так жизнь пройдет и ничего не измениться. Все пьешь, гуляешь, и даже не задумываешься, что будет дальше».

«Ошибаешься, – тут же отозвалась вторая половина. – Это лишь временно, невозможно ведь взять и поплыть ровно по течению с самого начала. Да и нужно ли это? Сразу схватить удачу за хвост, а потом что? Тихо стареть в окружении всего, чего хотел?».

«Да, именно так, – первая половина не унималась. – Большинство твоих знакомых и друзей давным-давно двигаются по течению ровно. Некоторые даже после университета, а вспомни, когда это было? Теперь у них семья, свой дом… Кто ты? Что у тебя есть? Ты даже не уверен, как проведешь сегодняшний вечер».

Он продолжал смотреть в окно вагона. Сказочные деревянные домики пропали, и на смену им пришли кряжистые кирпичные здания и складские помещения, обитые листами железа. Железнодорожные пути стали расти вширь. Теперь это были не две колеи с курсирующими в разные стороны составами, а разветвленная система где десятки путей то соединялись, то расходились в стороны. Царство шпал и рельс, резко констатирующее с почти деревенскими пейзажами, еще недавно видневшимися сквозь толстое стекло. Их место заняли многочисленные разномастные вагоны, начиная от грязных товарных, заканчивая свежевыкрашенными пассажирскими.

– К станции подъезжаем, – объяснил Петрович. – Надо пройтись будет, ноги размять. И погода хорошая. Пойдешь?

Игорь обнаружил, что остановились они напротив массивной постройки с явной претензией на величественность, отчего он разумно заключил, что ничем иным как помещением вокзала, эта постройка быть не могла. Ее фасад украшал портик с толстыми колоннами, выкрашенными в белый цвет (само здание имело бордовый оттенок) и огромные продолговатые окна. То тут, то там присутствовали элементы советской символики: звезды, серпы и пшеничные колосья. Отдельного внимания удостоились двери. Игорь решил подождать, пока кто-нибудь не подойдет к ним, чтобы понять их истинный размер. Декорированные огромными звездами они оказались велики – пожалуй, в три человеческих роста.

– Да, – Петрович заметил заинтересованность Игоря. – Умели раньше строить.

Между тем «ожили» и остальные пассажиры, также решившие немного прогуляться и пополнить свои запасы у близлежащих торговцев, которые на каждой остановке плотным кольцом окружали вагоны, наперебой предлагая еду и напитки, сборники кроссвордов и дешевые журналы с кричащими заголовками.

У выхода из вагона, который еще не спешили открывать проводницы, образовалась небольшая очередь.

«Эти тоже со мной работают. Правда, в другой бригаде. Но скажу тебе честно, до моего уровня им еще далеко», – Петрович показал пальцем на двух спящих напротив друг друга мужчин. Выглядели они удручающе. Определенно, их вчерашний вечер оказался богатым на угощения и напитки. Особенно на напитки.

«До такого уровня мне никогда не дорасти», – уверил себя Игорь и прошел мимо. Его сердце и разум питали смутную надежду на то, что с такими личностями не придется иметь дело по приезду.

Очередь мало-помалу подходила к концу, и совсем скоро Игорь в сопровождении Петровича вышел из поезда.

Солнце ярко освещало перрон, заполненный людьми. В этой пестрой толпе смешались вокзальные торговцы и пассажиры, провожающие и только что прибывшие. Такое большое количество народа легко объяснялось тем, что сейчас, во второй половине лета, многие, дождавшись положенного отпуска, решили оставить насиженные города и устремились в путешествия по родным землям – по крайней мере, именно такое объяснение выдвинул Петрович.